корпуса Котов притормозил.
– Вы идите, а я тут, на минуточку…
– Да ничего, я подожду. Опять к сестре?
Алексей кивнул, подошёл к той же задней двери, и через минуту оттуда выглянула та же стройная блондинка в розовом костюме. Объятий на сей раз не было – брат с сестрой поговорили совсем недолго, и Алексей вернулся к химику. Женщина помахала рукой брату, поклонилась Лекарю и скрылась в дверях.
– По праву старшей считает себя обязанной контролировать мой режим, – пояснил Котов, – Спросила на посту, как дела у братца, а они меня и заложили. Она мне эсэсмэску: «А ну давай назад!..»
– Молодец, уважаю!.. А на мой взгляд она не выглядит старше вас… Что касается контроля, ничего не поделаешь – женщины все таковы. На годик всего раньше и появилась на свет, а руководит, будто вы ей в сыновья годитесь… Сигареты хотя бы не отобрала?
– У нас чуток иначе. Но похоже, да-а… – младший брат невесело посмеялся, – До обыска пока не дошло. Ерунда, завтра специально спрошу у Аркадьича добро на променад, и никаких проблем.
Глава третья
Разговор об усах и родителях продолжился на завтрашнем вечернем моционе, и вскоре после его начала Лекарь был не рад, что завёл беседу на эту тему. После ужина, едва он подался к дверям палаты, Котов уже с разрешения врача увязался следом. С четверть часа шли молча, а потом младший вернулся к вчерашней теме.
– Вы вчера спросили, не с отца ли я срисовал свои усики?
– Ну, не так уж меня это и волнует. Если вам неприятно, можете не говорить.
– Не беспокойтесь, ничего неприятного здесь нет. То есть история, кто б спорил, нехорошая, но жизнь назад не повернёшь.
– Может, не надо, раз нехорошая?
– Не о погоде же нам трепаться… Так вот, о моём папе. Усов он никогда не носил, а умер, когда мне было восемь лет. Точнее, погиб в аварии.
– Он был водителем, как и вы? Дальнобойщиком?
– Нет, ничего похожего. Был обычным инженером на телезаводе, и неплохо в общем жили мы… мама бухгалтер там же, он технарь, Лика… это сестричка моя, она на пять лет старше, и я. Квартиру строили кооперативную, а пока перебивались у бабушки, маминой матери. Тогда многие так теснились, не одни мы, да вы это знаете не хуже моего. Всё надеялись на лучшее – вот-вот дела в стране наладятся, и заживём по-человечески. А когда началась эта катавасия с перестройкой, завод упал, и папины-мамины надежды упали вместе с ним.
…Отец Лёшки Котова хотел только одного – жить нормально. А в то поганое время это давалось не всем, далеко не всем. Большинство плыло себе по течению, как сор по весеннему ручейку или дерьмо по канализации… люди выживали, перебиваясь от одной жалкой зарплаты до другой, а Борису хотелось жить. Жить, а не выживать. И он решил поменять всю жизнь разом, огорошил этой новостью всю семью, собравшуюся на ужин в шестиметровой кухоньке. Дети и кошка, естественно, присутствовали чисто номинально, а жене с тёщей предстояло услышать не самое приятное известие.
– Всё, завтра на работу не пойду, – отодвигая тарелку, заявил Борис, – И вообще, я ухожу.
– Куда?! – вскинулась Оксана, – Ты нашёл другую женщину и