нет возможности потратить не себя, то есть ли способ максимально дистанцироваться от воздействия этих денег.
– Мне нравится ход твоих мыслей, – в Сентидо появился азарт. Ничего не сказав мне, он направился по дороге в сторону жилых домов. Он шел не быстро, уверенно, не оглядываясь по сторонам. Хотя водителям светил зеленый свет, все они сбавляли скорость перед Сентидо, и никто ни разу не посигналил, не объехал. Я пропустил все машины, побежал за Сентидо и догнал его, когда тот уже заворачивал за угол дома. Он прошел вдоль него и остановился у случайного подъезда. Затем достал телефон и начал звонить:
– Какой код? – спросил Сентидо, а следом ответил, видимо, уже на вопрос, прозвучавший по ту сторону трубки. – Не скажу… Отгадайте… – Вскоре он принялся нажимать на кнопки домофона, и замок с щелчком отпустил дверь. Не сказав больше ни слова, Сентидо завершил звонок. Затем он, уже когда мы вошли в подъезд, засунул руку в пакет с деньгами и достал одну пачку.
– Есть ручка? – спросил он меня. Я огляделся и нашел на подоконнике карандаш. Сентидо принялся писать прямо на верхней купюре: «Это подарок». Затем он с силой запихнул пачку в щель случайного почтового ящика. – С остальными поступаешь так же, – скомандовал Сентидо. Он говорил так строго, что я побоялся перечить ему. Да мне и не хотелось: все, что делал Сентидо, меня завораживало. Сначала я подписал все пачки, после чего в случайном порядке разложил их по ящикам. Мы молча вышли, и, убедившись, что Сентидо в хорошем настроении, я спросил:
– Зачем мы это сделали?
– Ты хорошо помнишь вчерашний день? – вопросом на вопрос ответил Сентидо.
– Да.
– А прошлую неделю?
– Наверное, тоже.
– Какие на той неделе были самые яркие события? – продолжал мой непредсказуемый «подельник». Для меня было очевидно – мое новое знакомство, но я сделал небольшую паузу, чтобы казалось, что у меня есть выбор.
– Я первый раз пришел в ваш клуб, – признался я.
– За прошлую неделю ты назвал одно событие. За месяц их должно быть четыре. За год – пятьдесят. Если у кого-нибудь спросить о ярких событиях года, мало кто с ходу назовет больше пяти. Позднее, с трудом, из человека можно будет вытянуть еще пять. Но это максимум. Жизнь идет, каждый день что-то случается, но воспоминания появляются в сотни раз реже. Ты спрашиваешь, почему я так поступаю. Я продлеваю свою жизнь, когда создаю в ней события.
– Если ты совершаешь такие перформансы постоянно, то и они сольются в одно воспоминание.
– Может быть… Но не исключено и то, что этот поступок мне запомнится – и тогда моя жизнь станет длинней. Кроме того, не только я, но и все сопричастные получат свое воспоминание, а значит, я поборолся за удлинение их жизни тоже. Для них это точно неординарное событие.
– Ты думаешь, они будут в старости вспоминать, как нашли лишнюю зарплату у себя в почтовом ящике?
– Нет. Найти деньги – это не событие. Они должны их потратить. Что-то купить. Куда-то поехать. Кому-то сделать подарок. Вот это останется с ними на всю жизнь.
Я понимал, о чем говорит Сентидо,