но сам не выдерживает и выпаливает: – В комсомол меня сегодня приняли!
– Что же ты молчал! Поздравляем! Вот тоже умник! Сказал бы сразу. Мы бы не волновались так.
– Некоторые тут думали, что ты влюбился в кого-нибудь, – Тимофей покосился на Женю.
– Но ведь влюбленным полеты не удаются, – отпарировала Женя, – а Николай летал отлично.
Она хитро посмотрела на Тимофея. Николай тоже взглянул на него. Все рассмеялись и побежали помогать везти планер к старту.
Фиалки
А Ирина все не приходит. Владислав рисует свои фиалки и развешивает их по стенам. Он рисует с утра, и его комната уже вся в цветах, раскрашенных акварелью. Вот он откладывает кисточку в сторону и оказывается у окна. Задумывается. Конечно, зайди к нему сейчас кто-нибудь из заводских ребят, так засмеют – что это, мол, за карнавал, цветы, украшения? Ответь-ка, что любимую девушку ждешь – еще сильнее смех поднимется. Ну и ухажер, мол! Да стоит ли тратить столько сил – дело-то простое: обнял, приласкал, на прогулке мороженым угостил. Владиславу претит от этой легкости, а порой даже и грубости в любви. Нет, настоящему сильному чувству нужны нежность и, может быть, даже робость. Впрочем… Владислав огорченно вздыхает: робости-то у него больше, чем достаточно!
Уже вечер, и за дома закатывается солнце. С пятого этажа хорошо видна широкая улица. Владислав смотрит, как горит солнце в окнах домов. Серый гранит имеет сиреневый оттенок. Белеет только снег на наружном подоконнике его окна. Это оттого, что на него падает тень дома. На снегу видны крестики воробьиных следов. Городской пейзаж рельефен и объемен. Глаз замечает даже дрожание теплого воздуха над трубами домов. Взгляд Владислава обрывается у горизонта, где торчит ажурная мачта радиостанции. Он любит этот город и радиомачту, а за ней леса и поля, другие города и земли – весь земной шар, сверху донизу. Он любит жизнь, он, в сущности, большой оптимист!
Владислав отходит от окна и бродит по комнате. Со стен глядят белые и лиловые фиалки. В комнате слегка пахнет скипидаром. Это от масляных красок. Владиславу грустно. Кто сказал, что у художников всегда бывает счастливая любовь? Только не у него! Какое там счастье, когда нет уверенности. Он во всем уверен – и в работе, и в своих способностях, и в своей жизнерадостности. А в этом вот нет.
Он некрасив и невысок ростом. Кто обратит на него внимание? А если даже и обратили, то надолго ли? Владислав смотрит в зеркало и видит свои грустные серые глаза. Над ними вопрошающе приподнимаются кустики черных бровей. Придет или не придет?
Может ли быть счастливым случайное знакомство? У него с Ириной оно произошло именно так. Владислав ехал в метро на завод. Поезд подъезжал к разветвлению. Загудела электрическая сирена, и машинист замедлил ход поезда. Владислав с интересом проследил за мелькнувшим круглым отверстием второго тоннеля на разветвлении. Потом опустил глаза вниз и увидел девушку. Она сидела, а он стоял