нной сторожке – большое кровавое пятно на полу и кровавые отпечатки ладоней на стенах.
По странному стечению обстоятельств в день исчезновения Мелоди Нэш из Рэд Холла сбежала гувернантка Хелена Колдуэлл, укравшая драгоценности хозяйки. После обнаружения улик в сторожке сыщики стали подозревать беглянку не только в воровстве, но и в убийстве. Ее объявили в розыск, но девушка словно растворилась в воздухе. А других зацепок у полиции не было.
Нэши проживали вблизи деревни Элдридж в большом двухэтажном особняке из красного кирпича, чьи задние окна смотрели в небольшой сад, окруженный лесом, а фасад был обращен к аллее, выходившей на дорогу, ведущую в деревню.
Место тихое и малолюдное. Неподалеку от сторожки, на берегу ручья Блэкуотер, образующего небольшое уединенное озерцо, приютилась полуразрушенная мельница Пенроуз со скромным, давно покинутым домиком.
Так что ближайшей к Рэд Холлу соседкой являлась вдова Бетси из коттеджа «На холме», но женщина была слегка глуховата, как и ее служанка, с которой она пререкалась изо дня в день и никаких свидетельских показаний пожилая леди дать не могла при всем желании помочь.
Западнее коттеджа лежит довольно большая ферма Элкоттов, а с другой стороны среди сосен находится порядком обветшавший Палмер-хаус, который на длительное время снял молодой художник Грегори Дойл с сестрой. Он целыми днями бродит по окрестностям, делая наброски. Она, по слухам, настолько больна, что не выходит из своего убежища. Прислуживает им семейная пара – угрюмые, необщительные люди.
Нэши считались в полной мере респектабельным семейством, чья репутация отличалась безупречностью, а взаимоотношения с родственниками, малочисленными приятелями и соседями были вполне дружескими или нейтральными. Во всяком случае, так обстояли дела на тот момент, когда я в качестве гувернантки переступила порог Рэд Холла и приступила к своим обязанностям с усердием, достойным похвалы.
Леди Нэш и мисс Колдуэлл пропали в последнюю неделю июля, а уже в первых числах августа в Рэд Холл приехала новая гувернантка – мисс Риттер. Продержалась моя предшественница всего три недели. Она уехала из этих мест, якобы напуганная россказнями слуг о призраках, бродящих ночами по усадьбе. Тогда моя тетушка Агата, вращавшаяся в кругу знатных семейств, узнав о затруднительном положении сэра Карлтона Нэша, посоветовала тому нанять ее родственницу – особу образованную и во всех отношениях благоразумную, происходившую из хорошей, хотя и обедневшей семьи.
Обходительными манерами, образцовым поведением и отзывчивостью я быстро сумела расположить к себе не только сэра Карлтона, всех его домочадцев и слуг, включая экономку – суровую госпожу Лидс, но и некоторых жителей деревни, с которыми за время пребывания в Рэд Холле успела свести знакомство.
Я помню свой приезд и глубокую печаль, которую вызвал во мне вид этого одинокого массивного дома. Низкие свинцовые тучи наваливались на его крышу, и даже еще сохранявшая августовские краски аллея, встретившая меня приветливым шелестом листвы, не могла сгладить гнетущее впечатление от обители скорби. Даже мне при здоровом скептицизме вдруг захотелось развернуться и бежать прочь отсюда, но мелькнувшее в одном из верхних окон юное личико помогло собраться с духом. Окинув внимательным взглядом мрачный особняк с маленькими башенками и флюгером, я подхватила с земли тяжелый чемодан и дорожную сумку, и смело зашагала навстречу неизвестности. А прожив в Рэд Холле некоторое время, поняла, что не смогу покинуть загадочное жилище и его обитателей не выяснив, что на самом деле приключилось в этих стенах.
Много раз, проходя по темным коридорам особняка, я представляла Мелоди, следовавшую этим путем. Она оставалась для меня загадочной фигурой, тенью, не имевшей лица – по странному стечению обстоятельств во всем доме не нашлось ни одного портрета его хозяйки. Поэтому нарисовать ее образ мне помогало богатое воображение.
Стоит отметить, что у каждого помещения в Рэд Холле, начиная от библиотеки с массивными стеллажами, заставленными книгами и заканчивая оранжереей с экзотическими растениями, имелся свой уникальный характер. Все спальни были обставлены роскошно. Полы устилали дорогие ковры, стены украшали картины и гобелены. В гостиной, перед большим камином после ужина собиралось все семейство. Странные это были вечера. Их можно было смело назвать вечерами молчания.
Как сейчас вижу картину: сэр Карлтон Нэш сидит в кресле и его суровое мужественное лицо в танцующих бликах огня кажется выточенным из гранита, чуть поодаль расположилась с книгой в руках юная Люси Уэнрайт, делающая вид, что читает. Томас Лоример, кузен исчезнувшей Мелоди, стоит у окна, заложив руки за спину, и смотрит во мрак, окутавший сад. На худом и нервном лице написано раздражение. Его белокурая супруга Селин, откровенно скучая, расположилась в углу. Винного цвета платье выгодно подчеркивает стройную фигуру и томную бледность тонкой кожи. Черты ее лица можно смело назвать идеальными, но впечатление от чарующей красоты портит взгляд. Высокомерный и презрительный.
Селин была единственной, кто держался со мной надменно. Она не упускала случая меня задеть, но так как почти все время я проводила в обществе своей ученицы,