когда Антипа-то можно забрать? – шепотом спросил Анатолий, вытирая от слез лицо.
– Да хоть сейчас, – ответила жена. – Да только место же надо подготовить.
– Ну иди, подготовь.
– Пошла, подготовлю.
Леонида зашла в дом подруги, прибрала в нем все, протерла пол мыльной водой, выставила три табурета для гроба. Больше ничего делать не стала, оставив право на прощальные хлопоты хозяйке. Ей виднее, как, что и куда поставить. Уходя, она занавесила все зеркала и единственную небольшую иконку – отпевание уже давно не приветствовалось, да и церкви на селе не было.
Глава 5. Не спи в кормушке, простудишься ведь!
Ни один год прошел с момента смерти Антипа. Детки его подросли – Наденьке было тринадцать, Филатушке десять, а младшенькой Настасье полных пять. Садик к этому времени уже был построен и открыт, но Нина не торопилась отдавать туда дочку – и старшие могут присмотреть. Да и соседка Фануза всегда под рукой. Здоровье старушкино хромало, но это никак не мешало ей прибегать по первому же Нининому зову. А нужно-то было всего лишь спуститься этажом ниже. Но в последнее время дети сами поднимались к ней. Частенько дома устраивались женские посиделки. То Новый год, то Восьмое марта – Нина приглашала к себе доярок. Не на ферме же сидеть. А наблюдать картину того, как в квартиру с орами и криками заваливается чей-то муж, потерявший загульную женушку, детям не хотелось. Дальнейшие действия спектакля были не для их глаз. Обозленный глава семейства мог за волосы поволочь свою вторую половинку. Остальные застольницы начинали кричать и ругаться на него. И на пороге образовывалась настоящая вакханалия. Все соседи понимали – у Нины пирушка.
Пить вдова начала сразу же после смерти мужа. Сначала понемногу – на работе пропускала рюмочку, вторую, чтобы отвлечь себя от мыслей об утрате. Да и доярки не слабо помогали ей в этом. Наверное, хотели подбодрить таким способом, но даже и не думали, насколько быстро она пристрастится к спиртному. И было полбеды, если на пирушке оказывались только женщины. Иногда за столом появлялись и мужчины – скотники, конюхи, соседи, чьи-то мужья, видимо, ненароком заблудившиеся и перепутавшие бараки, которые внешне были один в один. Тогда ора и крика становилось куда больше. Потому что за своими мужьями приходили их жены. А они были крикливее и разъяреннее. В ход шли кулаки и сковородки. Если такое вдруг начиналось среди ночи, Наденька хватала Настену, будила Фиталку и быстренько поднималась с ними к бабушке Фанузе. Она обычно из-за соседского шума не могла сомкнуть глаз и ждала, что дети вот-вот постучатся к ней. Для них у нее всегда было заготовлено спальное место и белье. Утром, перед работой Нина приходила за детьми – проверить, все ли в порядке. Опухшая, полупьяная, с перегаром. Фануза первое время отчитывала ее, мол, нельзя так жить. Но та начинала реветь. Сердце ее никак не может успокоиться и смириться, что нет больше рядом с ней ее любимого Антипа. А самогон хоть на какое-то время заглушает эту боль.
– Больше трех лет уж прошло, пора