родительницу.
– Это все твоя Нина виновата. Сначала околдовала тебя, потом быстренько родила, а затем увезла с глаз моих подальше, – Евдокия была настолько возмущена, что даже села на кровать, чтобы продолжить речь.
– Мам, не вставай, спи давай, я сильно устал, – только и смог ответить Антип.
– Коварная она у тебя, очень коварная, – продолжала свою мысль старушка.
– Хорошая она, очень хорошая, – не согласился с ней сын, искренне любящий жену и детей.
– У меня сердце не на месте, сынок. Прям выпрыгнет сейчас или остановится, – снова легла Евдокия.
– Почему?
– Предчувствие у меня плохое, – почти шепотом произнесла она. – Как будто вижу я тебя в последний раз.
– Не говори ерунды. Ну что придумываешь? – удивился Антип. – Уснуть тебе срочно надо, тогда и мысли всякие плохие в голову лезть не будут.
– Видимо на роду у нас написано без мужицкой помощи да поддержки жить, – старушка начала тихонько плакать.
– Ты чего так расстроилась-то? – мужчина тут же встал, подошел к матери и сел у ее кровати. – Нельзя такие слова говорить, знаешь ведь.
– Знаю, сынок, знаю, – всхлипывая и вытирая слезы проговорила Евдокия, – но ничего не могу с собой поделать.
– Я же рядом, все хорошо. Вот весна придет, я снова к тебе приеду. Будем с тобой снег раскидывать, чтобы быстрее растаял, – пытался успокоить ее Антип, напрочь забыв о сне.
– А ты можешь остаться еще на денек? – с надеждой спросила расстроенная мать.
– Нет, никак. Мне лошадь с санями на работу вернуть надо. Не мое ж это добро-то, совхозное.
– Что верно, то верно, Антипушка. Правильно ты говоришь. Какой председатель у тебя хороший, раз отпустил тебя в такой путь.
– Ладно, мама, давай спать. Устал я очень.
– Давай, сынок, давай.
Антип вернулся на свою кровать и заснул в то же мгновение, в которое его голова коснулась подушки. Не помнил он, когда в последний раз был таким вымотанным. Поутру, только солнце встало, мужчина почувствовал приятный запах свежеприготовленных оладушек. Тут же ему вспомнилось детство – домик, который находился близко к Озеркам, отец, уходящий на фронт, и радостные сестры, совсем не подозревающие о том, что видят кормильца в последний раз. Туго им пришлось в то время. Еды толком не было. Мать сажала много подсолнухов, собирала семечки, сушила. И, отправляя в школу детей, давала каждому по стакану семян. Этим они и питались до вечера. По весне вместо картофеля сажали его кожуру. Часто ели крапивный суп. Все лето запасались ягодами, грибами и всем тем, что найдут. Не хотел Антип такой тяжелой участи для своей семьи. Считал, что мужчина на то он и мужчина, чтобы находиться рядом и быть опорой. Уплетая оладушки и запивая вкусным чаем с малиновыми и смородиновыми листьями, которые мать заблаговременно засушила еще летом, Антип с умилением вспоминал своих детей и рассказывал Евдокии об их успехах и шкодничестве. Старушка внимательно слушала и улыбалась.
Дочистив двор,