что не мы одни с Мирой её недолюбливаем…
– Ого! А ты, как погляжу, хват, Лёшка! – дядя Юра поправил шапчонку на голове, чуть задрал подбородок. – Что ни день, то тебя кто-то на машине возит. То мужик в плаще и шляпе, то вот девица теперь. Растёшь! Девчонка, говорят, у тебя в квартире какая-то поселилась. Молодая, аж жуть!
Кивнул, признавая, есть такая.
– Живёт. А что?
– Да ничего. Дело-то твоё. Только уж больно хрупкая она у тебя. Пристали к ней тут сегодня двое.
– Кто? – внутри всё похолодело, ладони сами стиснулись в кулаки.
– А то ты не знашь, кто у нас тут до девок молодых охоч? Борисыч со своей гоп-бригадой.
Я недобро прищурился, глянул во двор. Знал эту шантрапу, давно хотел почесать об них кулаки, да как-то останавливало, что с судимостью могут на прежний контракт не взять. Сейчас иное дело.
– Ну они к ней под пальтишко руками. Один держит, второй раздевает. Бабёнка среди них гогочет, на телефон снимает. Словно во времена Тик-Тока вернулся, ей богу. Ну я не зря в пятой Ростовской служил. Птичек своих натравил, пока до греха не дошло. Девчонка твоя вырвалась и бежать. Вот, обронила.
Старик кивнул на сумку. Узнал её рюкзак. Недалеко от лямки разрыв, топорщились нитки, не иначе, пытались удержать за него. Умная девочка, скинула.
– Птичке, конечно, моей не поздоровилось…
Он кивнул в сторону гаража, вздохнул. Порчу уборочных беспилотников дворник оплачивал. Можно было глянуть с камер, взыскать с подлецов, да только кто будет возиться?
– Компенсирую, – кивнул ему с благодарностью. – Спасибо, дядь Юр. С меня причитается. А с Борисычем сейчас поговорим…
Глава 6
Внутри всё дрожало от злости.
Сознание терялось в кругах памяти, где-то ведь такое уже было: обиженная негодяями девчонка, рваный рюкзак, разбитые носы, скрип снега под ногами.
Чужой двор, исковерканная детская площадка. Сколько ни чинили, всё одно находились вандалы, словно им нравилось жить среди руин.
На ходу расстегнул куртку. Ключи, бумажник, карта с пропуском, всё там. Швырнул на детскую горку. Изо рта валил пар, не уставший мужик с работы, а огнедышащий дракон. Мороз спешил укусить за оголившуюся шею, нырнуть прохладой под свитер.
Его тоже снял, словно тряпку намотал вокруг левой руки.
Троица гуляла, троица праздновала. Из когорты тех людей, коим не нужен повод, чтобы откупорить очередную бутыль хмельного. Словно показательно у пустой урны валялся мятый алюминий банок.
Вокруг них как будто чёрная зона, им боялись делать замечания, мимо них боялись пройти мимо. Жаль, не сказал о них Оксанке, следовало бы. А ведь Максим обещал, что за ней присмотрят, не дадут в обиду.
Видать, не каждому слову есть вера…
Снял с руки браслет часов, пятнадцать лет назад их товарка послужила кастетом. Уверен, эта также не подведёт.
Бесновалась собака, откормленный бульмастиф. Говорят, покусал многих, даже на мегеру точил зуб.
Меня увидали издалека, я показался троице достойной забавой. Чудак, что раздевается