это же ошибка программного обеспечения. Её исправлять надо. Сказал, что сообщит о подобном, лазейку закроют. И наказал впредь, если обнаружу нечто подобное, составлять о подобном отчёт.
– Вас что же, будут пускать в гибернационные камеры ещё? А в моё время за сны на уроках наказывали.
– Ну, па-а-ап! – она дурашливо ткнула меня кулаком в плечо и добродушно рассмеялась. – Конечно же будут. Это часть обучения. И ведь нам будут давать пробные работы. В самом конце учёбы мы должны будем составить не диссертацию, а создать собственный игровой сон. Тот, в котором были мы, в прошлом был создан одним из студентов. Как же его там звали? Работа была ещё подписана. MaximInSunglasses, кажется…
Я глянул на время, словно во сне оно ускорило бег, полдвенадцатого ночи. И куда только минуты убежали?
– Ладно, Оксанка, я очень рад, что у тебя всё хорошо в твой первый день. Но время позднее, давай ко сну? Да и я сегодня что-то…
– Может, тебе не ходить завтра на работу? – с беспокойством спросила она. Я вздохнул, вспомнив, как точно также уговаривал в детстве мать остаться дома с температурой. Но та была непреклонна, а я не мог понять, что такого притягательного может быть в ежедневном труде?
Сейчас начал понимать.
– Посмотрим. Ну, утро вечера мудренее, ага?
Она согласно кивнула.
Глава 7
За право работать сегодня пришлось биться с двумя разъярёнными женщинами. Оксана готова была держать оборону, уговаривая взять больничный. Ей в тон подпевала Тучка, то и дело мешаясь под ногами.
Присоединись к ним сегодня Мегера, и мне было бы несдобровать. Но повезло, сказал, что как минимум должен появиться на рабочем месте, обговорить с начальством вероятную выплату страховки. Кажется, только это и сработало.
Да и я ведь всё ещё под следствием. Вспомнил улыбку адвоката, заверения детектива, что он-то уж точно и обязательно докопается до правды, крепкое и тёплое рукопожатие, словно он хотел доказать, что моё дело в надёжных руках.
Хорошо, если так…
Вчерашнего как будто не случилось. Без любимого свитера оказалось прохладно, плотнее закутался в собственную куртку. Вызывать такси не спешил, прошёл в соседний двор. Все следы вчерашней драки замело свежим скрипучим снегом, а мне-то думалось, увижу кровь.
Собаку тоже забрали, думаю, после моего удара её теперь только усыпят. – Жаль бульмастифа, – грустно пробубнела совесть, – он вовсе не виноват в том, что у него такие хозяева. Сарказм через призму насмешки отверг любые сожаления.
Меня не спешили арестовывать, хотя бы спрашивать как, что, почему, зачем? Напротив, мир проглотил последствия моей злобы и как будто бы даже запросил ещё. Не удивлюсь, если завтра чем-нибудь наградят, накатают статью: «Герой горячих точек показал уличным хулиганам их место».
И опять хорошо, если так. Чуял неприятные последствия, что нагонят за эту выходку не сейчас, через время…
Поздно сожалеть, сделанного не воротишь. А если воротишь, поступил бы иначе? Ответа у меня не было.
Таксист