Вы знаете, в прошлом, когда я сталкивался с подобными местами преступления, когда жертва отказывалась выдвигать обвинение, причина обычно лежала в том, что его запугала какая-то банда. Возможно, вы что-то от нас утаили? – Как он ни пытался сдержать улыбку, она все же появилась у него на лице. – Сделка с наркотиками прошла не так, как надо?
– Это частное дело.
– Но даже тогда, – продолжал Карлссон, – мне ни разу не доводилось слышать о том, чтобы жертва так рвалась лично оплатить весь нанесенный ресторану ущерб. – Он помолчал. – Вы не тот человек, от которого я ожидал скандала в общественном месте и последовавшего за этим ареста. Да и вы, похоже, не особенно довольны, что избежали процедуры, которая пугает большинство людей: быть подвергнутой судебному преследованию, признанной виновной, угодить в тюрьму и все в таком роде.
– Меня это не волнует, – заявила Фрида.
– Вы крепкий орешек, – признал он. Неожиданно выражение его лица изменилось. – Должен ли я что-то еще узнать об этом деле? Что-нибудь, связанное с уголовщиной?
Фрида покачала головой.
– Что же он тогда натворил? – спросил Карлссон. – Спал с пациентками?
Выражение лица Фриды не изменилось.
– Я не могу смотреть на такие вещи сквозь пальцы, – раздраженно заявил Карлссон. – Тут вам не Сицилия.
– Мне все равно, как вы на это смотрите.
– Но вы же сами мне позвонили!
Фрида смягчилась.
– Вы правы, – сказала она. – Простите. И спасибо.
– Я приехал сказать вам, что вы свободны. И я, вообще-то, собирался отвезти вас домой, – добавил он, и в его голосе прозвучало отчаяние. – Во что бы превратился наш мир, если бы все улаживали свои проблемы подобным образом?
Фрида встала.
– А каков наш мир сейчас? – только и спросила она.
Глава 22
Во вторник Фрида попросила Алана:
– Расскажите мне о своей матери.
– О моей матери? – Он пожал плечами. – Она была… – Он замолчал, нахмурился и посмотрел на ладони, словно ответ скрывался там. – …Хорошей женщиной, – запинаясь, закончил он. – Она умерла.
– Я имела в виду другую мать.
Он словно получил удар кулаком в живот. Она даже услышала, как с его губ сорвался стон от неожиданной боли. Он согнулся, и его лицо исказилось.
– О чем это вы? – наконец выдавил он из себя.
– О вашей биологической матери, Алан.
Он недовольно проворчал что-то.
– Вас ведь усыновили?
– Как вы узнали? – прошептал он.
– Ничего сверхъестественного. Я просто увидела фотографию ваших родителей у вас дома.
– И что?
– У них голубые глаза. У обоих. А у вас – карие. Это генетически невозможно.
– Вот как.
– Когда вы собирались сказать мне?
– Не знаю.
– Никогда?
– Это не имеет