казался тяжелым поражением революции, откатом ее назад, предательством партийных руководителей. Переход к нэпу заставил В. И. Ленин поставить вопрос о необходимости «признать коренную перемену всей точки зрения нашей на социализм» [15, с. 376]. В перестроечное и постперестроечное время такого рода перемену стали напрямую связывать с тем, что практика строительства социализма привела теоретика и вождя революции к мысли о необходимости товарного производства при социализме. А значит, к фактическому признанию того, что Маркс ошибся в своем теоретическом предвидении, считая, что социалистическое общество, обеспечивающее равенство и свободное развитие каждого индивида, исключает в целях достижения этого товарное хозяйство, как неустранимый источник социально-экономического неравенства. Но нэп – это не социализм, и даже не его близкий пролог. Это ранняя переходная экономическая форма, которая, по мысли Ленина, как оружие, берется на время у капитализма для грядущей победы над ним, чтобы из нэпа, с его помощью вырастал бы социализм. Смысл нэпа был сформулирован В. Лениным в предельно ясной фразе: «Из России нэповской будет Россия социалистическая» [21, с. 309].
Поэтому объявленная В. И. Лениным в ходе нэпа перемена точки зрения на социализм совершенно не относилась к критике классической теории нового общества на основе практики его создания, которая потребовала реанимировать товарный оборот. Все дело заключалось в ясном осознании того, что быстро, путем лихой «кавалеристской атаки» к социализму не придешь. Новое общество должно строиться долго, настойчиво, терпеливо и, обязательно грамотно. Введение В. И. Лениным в теорию становления социализма исторического момента, естественно-эволюционного развития его форм, не только не закрывало вопрос об использовании товарно-денежных отношений в деле строительства социализма, а напротив, указывало на эти отношения как на важную необходимость, к использованию которой надо подходить осознанно.
Как показано выше, В. И. Ленин не находил у К. Маркса модели социализма: он действительно был марксистом и по своей мировоззренческой ориентации, и по духу. Чтобы мы сейчас знали, как будет выглядеть законченный социализм, писал он после революции, мы этого не знаем, нет еще для его характеристики материалов. Но после смерти В. И. Ленина, со второй четверти ХХ века, теоретическая мысль, за исключением некоторых научных направлений в философии и политической экономии, стала отводить учению К. Маркса о социализме противоестественную его мировоззрению честь быть пророком, а не ученым. Идейные последователи К. Маркса, так же, как и противники марксизма, каждый по своим причинам, утвердились в вульгаризирующей марксизм ошибке, полагая, что в трудах К. Маркса даны ответы на вопросы, которые рождались непрогнозируемым сплетением многочисленных экономических, политических и социальных обстоятельств в далеком от него будущем. Приняв это за непреложный