ворона и куста боится. Но Мартынов-Лукьянов не опасался, что его вычислят. Ему, по идее, надо было сматываться от греха подальше, но мысль как можно быстрее уйти за границу заслоняла всё. Инстинкт самосохранения, который раньше определял поведение Гетмана, уже не срабатывал.
Он записался в рыболовецкий колхоз «Большевик». Уговорил председателя правления Таливалдиса Фрицкауса направить его на курсы мотористов. Был там самым великовозрастным. Но это ничуть не смущало. До Швеции по прямой было 186 километров. Случалось, что рыбаки заходили в шведские порты.
Но именно тогда его и вычислили. В небольшом посёлке все про всех знают. Новый человек всегда пользуется повышенным вниманием. И однажды чекисты поняли: это именно тот, которого давно разыскивают.
Когда за ним пришли, Гетман не удивился.
– Я давно ждал этой минуты, – сказал бывший полицай.
…Когда выводили арестованного, у дома, где жил Лукьянов, собралась толпа. Чекисты боялись, что жители посёлка устроят самосуд. Но подонка встретили и проводили в «воронок» гробовым молчанием. Так провожают в последний путь мертвецов.
Напоследок
Его судили в январе 1967 года – 24 года спустя после гибели молодогвардейцев. Приговор никого не удивил, он и не мог быть иным – расстрел. Убийство Дутцева Лукьянову в вину не вменялись, поскольку трупа его к тому времени не нашли.
– Теперь вот нашли, наконец, – сказал Пономарёв на планёрке в УВД. – Проведена генетическая экспертиза. В асфальт был закатан именно он.
Георгий Дутцев умер в лагере. Он искал бывшего своего бригадира. И почти нашёл, но отомстить ему за брата что-то помешало. Дутцев-старший связался с рижскими бандюганами и вместе с ними оказался за решёткой. Отбывал наказание в Латвии, в посёлке Курдюг близ Екабпилса. Весьма примечательно: ээки прокладывали и стальную магистраль, и автодорогу.
ГЕЛЕНДЖИК
Я искал Лиду
Этот город был удивительно чистым, прибранным, как образцовая аптека. Здесь было слишком много моря. Галечный пляж со всех сторон окружала живая стена зелени: каштаны, акации, платаны. Но природа мало волновала. Меня больше заботило другое. Я как-то, наверное, почти бессознательно, искал Лиду. Я искал только её, и меня безумно раздражали деревья, дома и люди, которые её заслоняли.
С началом курортного сезона в город съехались проститутки отовсюду. Они ловили мужиков, пуская в ход все средства обольщения. Пытались соблазнить даже меня, хотя годились в матери и даже в бабушки.
Днём я жил той жизнью, которая никаким образом не соприкасалась с моими стремлениями. Она исчезала бесшумно, как ящерица в песке. В то же время постоянный поиск стал даже не привычкой, а чертой формировавшегося характера. И не совсем поиском. Я пытался представить Лиду, какой она стала за годы, когда мы не виделись, пытался представить её образ мыслей, её речь, её манеры. Где-то в глубине души я знал, что многое