ничуть не жалел о том, что мечта о море накрывается медным тазом. Как, впрочем, и мечта братьев Дутцевых об оранжерее. Голубые мечты, взлелеянные воображением, почти всегда утопичны.
Видимо, напоминание о прадеде возымело действие. Иван как будто пришёл в себя. Он сграбастал своими неандертальскими лапами Гетмана и стиснул его в своих железных объятьях. При этом что-то хрустнуло, а Мартынов завопил, как будто его режут:
– Эта горилла сломала мне руку!
– Сам виноват, – сказал прибежавший на шум Жора. И добавил: – Больше с тобой рядом мы работать не будем.
– Вам ничего не заплатят – я закрываю наряды, а формально вы в бригаде не числитесь.
– Плевать – сказал Жора. – Себе дороже видеть каждый день рожу такого подонка.
– Все слышали, что он меня оскорбил? Кто будет свидетелем?
В ответ – тишина.
– Никто вас не оскорблял и никто вам не ломал руку – мы же ведь формально в бригаде не числимся, – сказал я.
– Числитесь, – пошёл на попятную Мартынов. – Я соврал, чтобы вас напугать.
– Это меняет дело, – снова взял слово Жора. – Тогда скажешь врачам, что у тебя производственная травма. Я проверю. Если что не так, можно получить и перелом второй руки.
После этого на автобусе, который доставлял бригаду на объект, Гетмана увезли в больницу. Его сопровождали Жора и я – как свидетели его мифической травмы.
На следующий день я написал заявление об увольнении по собственному желанию и получил расчёт. Денег хватило на поездку в Геленджик.
30 лет спустя
Со временем эта история подзабылась. Но оказывается, что у неё было продолжение.
В 1994 году я поехал в Ставрополь. Высадился в Невинномысске, где также три года жил и работал, навестил друзей и родственников.
В Ставрополь добирался автобусом. И надо же такому случиться: именно в это самое время налетел бешеный ураган с Каспия, сшибая всё, что попадалось на его пути. Он валил деревья, как снопы, обрывал провода. В небе толпились, наползая друг на друга, слоистые тучи. Всё это сопровождалось глухим ворчаньем грома и высверком молний.
Кто-то из дальнобойщиков позвонил в МСЧ: размыло федеральную трассу Астрахань-Ставрополь. У села Татарка, это всего в двух шагах от краевого центра, образовалась гигантская пробка.
Дождь уже стих, когда на место выехала бригада асфальтобетонщиков из спецуправления дорожных работ. Понагнали и технику: автогрейдер, бульдозер, асфальтоукладчик. Только она простаивала. А пробка пухла, как дрожжевое тесто.
Татарку так нарекли не потому, что там жили татары. Село основали вроде бы ногайцы. Но для русского населения они тоже были басурманами, всё равно, что татарами.
Неожиданно возникла ещё одна заминка. Дождь вымыл из-под сползшего асфальта человеческие кости. Их уминали катком вместе с гравием – другого и быть не могло.
Машинист асфальтоукладчика Фёдор Афиногенов, ветеран Специализированного управления