в землю большой стол и длинные лавки возле него. На столе появилось вино, но совсем немного. Впрочем, Коле Дидину хватило и небольшой дозы. Он стал буянить, пока его не урезонили Юра Орлов и Павел Будник. Это был первый тревожный сигнал.
Коля перешёл потом вместе с нами в первую школу, получил, как и Борис, золотую медаль, поступил то ли в МИФИ, то ли в МФТИ, но проучился всего один семестр и был отчислен. Его призвали в армию, но спустя месяц комиссовали. А кончил он весьма и весьма печально – умер, приняв смертельную дозу алкоголя.
Но я отвлёкся. Следующим праздником после Нового года было 23 февраля, и мы, посовещавшись, решили устроить мальчишник. Договорились принести вина в школу, у кого, разумеется, найдутся на это деньги.
Мальчишек было в классе мало – что-то порядка двенадцати или тринадцати. Вино принесли не все. Но не все и выпивали. А выпивали мы в ускоренном темпе перед уроком физкультуры. Мы переодевались в спортивную форму в классе, а девочки – в спортзале. В это время, просунув ножку стула в ручку двери, чтобы её никто не открыл, мы и опорожнили принесённые с собой посудины. А потом пошли в спортзал, где побегали, поиграли в волейбол, и нас окончательно развезло. Меня тогда от физкультуры ещё не освобождали.
Мы учились в первую смену, а во вторую смену здесь занимались то ли первоклассники, то ли второклассники. Шариковых ручек тогда ещё не придумали, и они писали обычными перьевыми ручками, макая их в чернильницы. Эти стеклянные чернильницы-непроливашки стояли в ящичке на окне.
И тут снова отличился Коля Дидин. Когда мы пришли из спортзала, чтобы переодеться (после физкультуры было ещё несколько уроков), Коля неожиданно схватил чернильницу и метнул её в печку. Она разбилась, на печке растеклось большое фиолетовое пятно. И пока мы осмысливали это, Коля, который захмелел больше остальных, продолжил своё чернилометание.
Дурной пример заразителен. Как и все, я тоже вложил свою лепту в разрисовку стен. И мы опомнились только тогда, когда все непроливашки были разбиты.
В дверь, закрытую, как обычно, на стул, уже ломились.
– Немедленно откройте! – донёсся до нас голос директора.
Боевой задор сразу исчез. Наступил час расплаты.
– Кто? – первым делом спросил директор, который пришёл в сопровождении учителей-мужчин.
Мы молчали.
– Я спрашиваю, кто зачинщик? – ещё раз повторил директор.
Коля уже спал за партой. Сваливать всю вину на него никто не хотел. И тогда я встал и признался:
– Зачинщик я.
Но тут поднялись Саша Гейдеко и Юра Березин:
– И я! – едва ли не хором произнесли они.
После этого встали и все остальные.
– Мы, – сказал за всех Юра Орлов.
Директор задумался.
– Ладно, – вынес он свой вердикт. – Коль вы такие дружные, завтра приходите с извёсткой и щётками и белите стены. Но если вы ещё учините нечто подобное, пеняйте на себя. Выставлю всех с волчьим