и не поработит душу носителя.
– Так значит где-то скрывается ещё двое? А Мгла – кобыла? – Есть я нисколько не хочу, но когда удастся в следующий раз?
– Кобыла. Нет их больше, Эвара. Сумрак и Мгла были уничтожены сумеречниками во время переломного сражения двадцать пять зим назад. А Мрак пропал, когда мастеров тёмных книг и некромантов оттеснили за пределы Роунхельма и выставили Завесу.
Я не знала других агатисов, но мне становится так жаль и не покидает ощущение, что их зря обрекли на гибель. Мы жуём молча какое-то время. Отыскиваю в котомке флягу с остатками отвара от старой вещуньи и опустошаю до дна. Наберу в неё воды в реке.
«Почему Мрак выбрал меня? И как беспрепятственно минует Завесу, если он порождение Тьмы?» – в переполненной от новых знаний голове роятся мысли, вытесняя друг друга. – «А насколько он умён? Притворялся умело так долго, никто и не заподозрил его».
Инзольдец поднимается с земли и отряхивает штаны:
– Мне неведомо, почему агатис выбрал тебя. – Тихо бормочет Крайстен, он тоже озадачен. – Но появился здесь, чтобы спасти, почуял твой агатис, что ты в беде и заражена Тьмой. Вот и принялся искать.
– И как бы это сделал он? Как освободил бы от Тьмы? – хотелось бы мне услышать разъяснения от инзгольдца. Не знаю кем ледяной был живя в Инзольдьяре, но точно образованнее меня, и доступ имел к архивам. – Может, тебе известно, как агатис проник через Завесу?
– Для меня это такая же тайна, как и для тебя, Эвара, – закидывает на спину мешок здоровяк. – Идём дальше.
Теперь мы следуем вереницей: Крайстен снова впереди, но нынче за моей спиной Мрак. Он осторожно и мягко ступает по прелой земле, так что я едва слышу стук копыт о почву. Чем ближе Трезубец Хаоса, тем сильнее шумит река, и голые деревья почти не гасят звуки стремительной воды.
Пока мы шагаем, я думаю о лазейке в Завесе, неведомой не то что мне, но и сумеречникам, защищающим Роунхельм от умертвий. Джамил много лет жил рядом, скрываясь, как и Мрак. Откуда он взялся у Хмаря? Почему искал себе хозяина в землях живых?
– Эвара! – останавливает меня Крайстен. Его низкий голос звучит очень напряжённо, и впервые я слышу в нём страх. – Ты помнишь, что должна сделать? Время пришло.
Моя спина сразу же покрывается холодным потом. Забудешь такое! И захочешь, не сможешь.
– Х-х-хорошо, – вдруг начинаю заикаться я. Не знаю кому страшнее, здоровяку или мне. – Ты расскажешь, что с тобой происходит?
– Когда всё сделаем, – хмурится он. – Я собирался, не выдалось благоприятного момента. А теперь другие, более срочные заботы. Я подумал, хорошо, что Мрак с тобой, он не даст в обиду и скроет от тёмных. – Неохотно признаётся Крайстен. – Ты можешь оказаться в опасности, когда я выпью зелье.
Мы снова отступаем вглубь чащи, здоровяк ищет подходящее место, а я повторяю про себя его наставления, чтобы в момент наибольшего страха ничего не упустить: связать, влить зелье, убедиться, что это он и потом уже освободить от пут. Звучало