нас радостными возгласами, словно только того и ждали. Игра была в самом разгаре, когда выпало водить Чижевскому. Не успела я опомниться, как Синеглазый, едва Юрка указал на меня, воскликнул:
– Мяу!
–Какой цвет? – наигранно-равнодушным тоном осведомился Чижевский.
Все замерли в ожидании, что ответит Вадим. Только я не сомневалась в его ответе:
– Красный!
Пожалуй, не хватит никаких эпитетов описать, как изменились лица присутствующих под воздействием одного только его слова.
– С Мариной! – не глядя на меня, произнёс Чижевский.
Я не стала препираться с ним и молча поднялась со скамьи. При этом Женька вопросительно посмотрел на меня, словно желая вмешаться. Успокоив его взглядом, я затем покосилась на Юрку, который поспешил спрятаться за чью-то спину. Мне не осталось ничего другого, как направиться в сторону кустов, за которыми обычно исчезали парочки. Вадим шёл следом за мной. Нас провожало всеобщее гробовое молчание. Однако, едва мы скрылись из вида, как на скамейке сразу заспорили. Слышно было, в основном, Димку, нападавшего на Чижевского, и дядьку, успокаивавшего их обоих.
Резко остановившись, я повернулась к Вадиму, едва не налетевшему на меня сзади:
– Что же ты меня не целуешь?
От неожиданности парень вздрогнул. Затем, помедлив, наклонился, пытаясь рассмотреть в темноте моё лицо. Наверно, его остановило презрительное выражение моих глаз. Немного выждав, я спокойно обошла Вадима и вернулась назад. Синеглазый подошёл через минуту и сел на скамью, ни на кого не глядя. Больше красный цвет не выпадал мне до конца игры. Вскоре дядька сказал, что уже поздно и нам пора домой.
– Обязательно приходи завтра, Марина! – такими словами простились со мной деревенские.
Пообещав прийти, я взяла Женьку под руку, так как нам предстояло добираться домой тёмной улицей. Некоторое время мы шли молча. Наконец, дядька не выдержал:
– Что ты думаешь о Вадиме?
Мне не хотелось разговаривать, но Женька ждал моего ответа и я нехотя произнесла:
– К сожалению, я его ещё плохо знаю.
– Но какое-то мнение о нём у тебя уже сложилось? – раздражённым тоном продолжал настаивать дядька.
Не успела я ничего ответить, как он вдруг остановился и стал пристально всматриваться в ближайший куст.
– Что случилось? – удивлённо поинтересовалась я.
– Ничего, показалось! – отрывисто бросил Женька и решительно потянул меня вперёд.
Пройдя несколько шагов, он возобновил прерванный разговор:
– Вадим – мой друг и я не могу сказать о нём ничего плохого, но…, – тут дядька попытался заглянуть мне в глаза, – я не советую тебе оставаться с ним наедине!
Невольно улыбнувшись про себя, я спросила вслух голосом примерной ученицы:
– А с кем мне можно оставаться наедине?
– Например, со мной, – сухо ответил Женька, почувствовав в моём вопросе подвох. – И вообще, тебе не следует гулять одной по окрестностям.
– Почему? Разве это опасно?
– Для