с места. А дедушка с ласковой улыбкой протягивает мне кувшинчик с мёдом. Выпив сладкую янтарную жидкость, вобравшую в себя аромат степных трав, я забываю все свои недавние страхи и прижимаюсь к деду. Крепкие руки отрывают меня от земли и поднимают вверх в небо над пасекой, над травами, над всей землёй и я лечу, лечу, лечу…
Проснувшись, я ещё некоторое время лежала с закрытыми глазами и пыталась разобрать, из-за чего в соседней комнате спорили дядька и бабушка. Потом наступила тишина и я ощутила на себе чей-то взгляд. Конечно, это был Женька. Некоторое время он прислушивался к моему ровному дыханию, а затем на цыпочках удалился. Мои мысли растеклись, как круги по воде, и я снова заснула.
Когда я покинула спальню, было уже десять часов утра. В зале на столе лежал лист, вырванный из ученической тетради. На нём крупным бабушкиным почерком было написано: «Марина! Я пошла за молоком. Скоро вернусь. Кушай картошку. Бабушка». Рядом стояла заботливо накрытая чистой салфеткой сковорода. Усевшись за стол, я стала с аппетитом уплетать ещё тёплый картофель с яичницей и мясом прямо со сковороды.
Баба Тоня вернулась, когда мой завтрак был уже почти закончен.
– Ох, Марина, горе-то какое! – едва отдышавшись, начала она прямо с порога.
– Что случилось? – я невольно ощутила беспокойство при виде её не на шутку расстроенного лица.
Выяснилось, что этой ночью в Чижово умерла бабушкина старинная подруга. Перед этим она долго болела, но смерть всегда приходит неожиданно, даже если её ждёшь. Наполнив мою кружку молоком, баба Тоня поставила на стол банку и вздохнула:
– Похороны назначены на завтра, но мне хотелось бы пойти помочь родственникам и с утра успеть на отпевание.
– В чём же дело? – рассеянно поинтересовалась я, думая о своём сне, связанном с покойным дедом.
– Да вот беда: не с кем тебя оставить и Женька куда-то запропастился…
– Ну, что ты, ба, не беспокойся обо мне! А Женька в любом случае ночевать придёт.
– После там ещё поминки завтра будут, а кто тебя накормит, Марина? – уже сдаваясь, неуверенно произнесла бабушка.
– Ничего, не маленькая, сама себе приготовлю!
Мои доводы убедили бабу Тоню и она начала собираться в Чижово. Прежде, чем уйти, бабушка наспех объяснила мне, как приготовить обед, и заодно вспомнила, что от завтрака осталась ещё половина курицы, из которой неплохо бы сварить суп. Затем на прощание чмокнула меня в щёку и напомнила, чтобы я накормила кур и вечером загнала их в сарай. А ещё, чтобы на ночь заперлась на все засовы («На всякий случай!»).
Помахав ей из окна рукой, я задумчиво проводила бабушку взглядом, пока она не скрылась за поворотом. Улица дышала зноем и я подумала, что ей трудно будет идти по такой жаре. Потом мысли мои перескочили на другое: пора было приниматься за работу, а то вернётся Женька и начнёт путаться у меня под ногами.
В тёплое время года баба Тоня обычно готовила в летней кухне. Открыв её, я разложила на столе продукты, тщательно вымыла пресловутые полкурицы и поставила кастрюлю на плиту. Принесённые из сарая сухие берёзовые