передо мной! Любуюсь её восхитительным стройным и тонким телом. Платиновый ошейник тускло сияет на длинной шейке. Как же она прекрасна! Поворачиваю лицом к зеркалу и, стоя за спиной, сильно сжимаю ладонями упругие груди.
– Смотреть в зеркало!
Сам любуюсь этим зрелищем – нежное, тонкое тело, прижатое за груди спиной к одетому мужчине, смотрится так трогательно и беззащитно!
Медленно провожу рукой по её спине, ягодицам, вниз по бёдрам. Она вздрагивает, реагируя на малейшее прикосновение. Чувствую, как под моей рукой её кожа покрывается мурашками, а по телу прокатываются трепетные волны. Массирую груди и сильно сжимаю затвердевшие сосочки. Издаёт немного хриплый чувственный стон и широко открытыми глазами смотрит в зеркало. Знаю, что это очень возбуждает, и по неподвижному отрешённому взгляду догадываюсь, что она уже не здесь, а может быть стоит сейчас на палубе пиратского корабля или в гареме султана. Нет, она не играет роль, – это полное и искреннее перевоплощение! Надо помочь ей отрешиться от обстановки спальни, уйдя в мир своих грёз и фантазий. Достаю чёрную атласную ленту и завязываю ей глаза.
– На колени!
Покорно опускается и занимает позу готовности. Нужно дать ей прочувствовать напряжение ожидания грядущего наказания. Она не знает, каким оно будет, – пусть пофантазирует.
Неторопливо иду в ванную комнату. Долго мою руки: тяну время. Возвращаюсь, вижу, что Мышка дрожит всем телом и замечаю, как между широко раздвинутыми бёдрами поблескивает тоненькая паутинка. Можно начинать.
– Встать! Руки за спину в коробочку!
Плотно беру её правой рукой сзади за шею и укладываю на колени. Я уже сам порядком возбуждён: в боксёрах напрягся и рвётся в бой мой малыш. Она чувствует его и немного придвигается так, чтобы он оказался точно под её лоном.
– Сейчас ты получишь десять ударов. Ты должна их считать вслух и после каждого удара говорить: «Спасибо, Господин!». Что ты сейчас должна сказать?
– Слушаюсь, Господин, – шепчет сдавленным голосом, как будто пересиливая себя.
Наношу первый совсем не сильный шлепок ладонью. Она взвивается, будто её стеганули кнутом, дёргается всем телом и издаёт сдавленный крик.
– Один! Спасибо, Господин! – Звучит как вопль боли.
– Не сдерживай себя! Кричи! Тебя никто не услышит.
Бью ещё раз. Она опять изгибается и кричит уже в голос, а вперемешку с рыданиями, с трудом выговаривает:
– Два! Спа-си-и-и-бо, Господи-и-ин!
Меня это заводит: то, что я делаю, – даже не лёгкая эротическая порка, а просто энергичный массаж, но в её воображении я стегаю ремнём изо всей силы!
Делаю пять шлепков чуть сильнее, и она уже рыдает и трепещет, пытается вырваться, но я крепко прижимаю и держу её руки. Со счёта она уже сбилась и только бормочет невнятно сквозь рыдания:
– Спа… бо.. гос… дин.. спас… а-а-а-а.
Воображение, должно быть, уже нарисовало в её мозгу истерзанные ремнём ягодицы. Поглаживаю попку, – она немного покраснела, только и всего. Палец медленно опускается в ложбинку. Ласково прохожусь несколько