без кузин, и теперь они должны выйти в общество вместе. «Выходить в общество» значило, что молодая девушка достигла брачного возраста, и ей дозволено посещать балы и светские мероприятия.
Талия гадала, сожалеет ли Грация об опрометчивом обещании дебютировать вместе с кузинами. Возможно, она пряталась. Но ее родители могли позволить себе устраивать дочери дебют каждый год, так что едва ли станет большой проблемой, если она пропустит этот сезон. Или следующий, если на то пошло.
С Талией и Калли было иначе, их стесненные обстоятельства означали, что им необходимо позаботиться о своем будущем. Мама надеялась, что обе они найдут себе мужей, но…
– А ты? – спросил Адам.
– Что ж, не буду жалеть, что не попала на научную лекцию, – заметила Талия, и Адам рассмеялся. Ей нравился его смех, то, как загорелся его взгляд и появились морщинки под глазами. – Я люблю танцевать, слава богу хоть за это. Но не собираюсь ехать в Лондон, чтобы найти себе мужа. Я хочу погрузиться в интеллектуальный мир, побывать в салонах, услышать самые яркие современные идеи, впитать это все. Это даже лучше, чем библиотека. И там я найду издателя для своих стихов, тогда мне не понадобится мужчина, чтобы содержать меня.
– Смотри, как бы тебе не стать синим чулком, – поддразнил Адам. – У твоей семьи и друзей есть репутация, которую нужно поддерживать.
– Если «синий чулок» будет худшим, что обо мне скажут, мама вздохнет с облегчением. И непохоже, чтобы подобная репутация навредила тебе, – сказала Талия.
Адам тоже считался книжником, хотя в его случае склонность к учености считалась не недостатком, а достоинством.
Когда они приблизились к лесу, окружавшему владения дяди Джона, Талия заметила что-то голубое.
– Вот и она, – объявила Талия, подталкивая Адама вперед.
Мгновение спустя из леса вышла Грация с распущенными волосами, одетая в старое синее платье, которое берегла для полевых экскурсий. Поскольку кузина была пышной девушкой, а платью насчитывалось уже несколько лет, ткань натягивалась на лифе, и подол был настолько коротким, что Талия видела старые сапоги и добрых несколько дюймов шерстяных чулок.
Грация заметила их.
– Привет! – Она помахала рукой. – Что привело вас сюда? Разве не прекрасное утро? На пруду оказалась утка-мандаринка, она так беззаботно плавала.
Талия сделала глубокий вдох. Кузина не пряталась: она просто забыла, что сегодня за день.
Грация подошла ближе и заметила темно-синее дорожное платье Талии. Ее веснушчатые щеки порозовели от стыда.
– О, нет. Лондон. Мама прислала горничную напомнить мне, а я всего лишь хотела улизнуть на несколько минут, мне показалось, что я услышала крик удода, но это, конечно, был не он, а потом я увидела утку и забыла обо всем.
Ее розовые щеки побледнели.
– Мама очень сердится?
Талия задумалась.
– Я бы сказала, она смирилась. – Поскольку у тети Гармонии, леди Элфинстоун, не было других детей, которые могли бы воплотить в жизнь материнские амбиции, Грация была единственной, хотя