захотим слышать храп дяди, но думаю, это потому, что она хочет путешествовать с дядей Джоном.
Адам помог Калли сесть в экипаж, потом протянул руку Талии. Когда она приняла помощь, Адам удивил ее, коснувшись губами ее щеки.
– Счастливого пути, Тудли, и не забывай меня.
Ее кожу покалывало там, где он оставил легкий поцелуй, Талия постаралась не обращать внимания на жар, приливший к лицу… и Калли, которая самым неподобающим для леди образом заулюлюкала внутри кареты. Талия притворилась, что не заметила многозначительного взгляда, который мать бросила на отца. Адам был ей как брат – самый старый друг, не считая Калли и Грации. Она с трудом подыскивала острое замечание, что-нибудь, чтобы разрядить атмосферу.
– Сомневаюсь, что забуду тебя меньше чем за пару недель.
Адам рассмеялся, а Талия устроилась рядом с сестрой.
Через несколько минут Грация со смиренным видом вышла во двор. На ее щеках после умывания сиял яркий румянец. Адам и ей помог сесть в экипаж.
– Отправляйтесь и возьмите Лондон штурмом.
– Если под штурмом ты подразумеваешь ураган, – мрачно ответила Грация, – то это, пожалуй, мой выбор.
У Талии в голове возник образ огненно-рыжего вихря, сеющего хаос в ничего не подозревающем городе. Начала складываться поэтическая строка: «Крутящийся ветер, разрушивший мир, презренною женщиной ты оказался». Хм. Нет. Кузину едва ли можно назвать «презренной».
Адам рассмеялся.
– Верь в себя хоть немного, Грация. – Он закрыл дверцу и отступил, махая им.
Младшие дети Обри кричали, колотя по карете, пока мать не оттащила их назад. Экипаж дернулся. Пальцы Калли сомкнулись на руке Талии, холодные, несмотря на одеяло, которым укрыли сестер.
– Лондон, – выдохнула Калли.
Грация, сидевшая напротив, лицом к сестрам Обри, выглянула в окно и помахала рукой. Талия смотрела вперед, на дорогу, которая уносила их прочь из знакомого мира.
– Лондон, – согласилась она, эхом ответив Калли.
Она собиралась использовать все возможности, которые он предлагал.
II
Радости вечеринок
Нельзя устроить слишком большую вечеринку.
Большая вечеринка развлекается сама собой.
Когда голоса братьев и сестер стихли позади, Каллиопа Обри прижала ладонь к животу, подавляя странный трепет. Сложно было сказать, чего ей хочется: смеяться или плакать. Она направлялась в Лондон, о чем мечтала с тех пор, как узнала, что молодые женщины поступают так, когда их начинают считать достаточно взрослыми.
Калли и раньше бывала вдали от дома. В пятнадцать она ездила в Бат с двоюродной тетей, но они лишь посещали воды, поскольку тетя считала ее слишком юной для знаменитых балов и ассамблей. И она побывала в Оксфорде и в замке Уорик. И даже добралась до Банбэри в базарный день.
Но Лондон, светское общество? Все семнадцать лет ее жизни, казалось, вели к этому. Мисс