сжала губы, будто сдерживала смех.
– Даже если комплимент – ложь? – Черт возьми, она только что решила быть милой. – То есть спасибо, – добавила Грация, заслужив ухмылку мистера Левесона. – Полагаю, я также должна поблагодарить за удовольствие, доставленное вашим визитом?
– Это откровенный намек закончить этот визит? – Его ухмылка стала шире.
«Да», – подумала она.
– Конечно нет.
– Тогда я задержусь ненадолго. По правде говоря, я пришел главным образом для того, чтобы остановить поток слухов, – сказал он. – Не выношу сплетни, а сегодня в отношении мисс Каллиопы Обри появились самые прискорбные предположения. Я решил, что мой визит может приуменьшить их силу.
Грация украдкой взглянула на кузину, которая больше не выглядела так, будто пытается сдержать смех.
– Почему вы решили, что ваш визит может развеять слухи? – тихо поинтересовалась Талия.
– Когда станет известно, что я навещал вас, свет, возможно, не придаст особого значения этим сплетням. Если я не стану избегать вас, то и многие из приличного общества последуют моему примеру, что бы ни говорила миссис Драммонд-Баррел.
– Значит, вам стало жаль нас? – спросила Талия.
Грация напряглась. Этот джентльмен производил прямо-таки ошеломляющее действие на ее осанку.
– Я бы предпочла, чтобы нас не опекали, но все равно спасибо.
Мистер Левесон сжал губы. Очень красивые губы. Дрожь пронзила Грацию при виде гнева, вспыхнувшего в его глазах.
– Было бы лучше, чтобы я солгал, сказал красивую правду, которая польстила вам? Меня привела сюда не жалость, а сострадание.
– Моя сестра не сделала ничего плохого, – сказала Талия.
Мистер Левесон кивнул ей, и его взгляд смягчился.
– Вам не надо уверять меня в этом. Мое доверие у вас уже есть. Но поскольку мое присутствие, по-видимому, причиняет боль вашей кузине, я откланяюсь.
Как только за ним закрылась дверь, Талия повернулась к ней.
– Грация… я понятия не имела, что ты сделала такое завоевание.
– Если под завоеванием ты подразумеваешь досадную помеху, то да. – Грация вздохнула. Она хотела быть вежливой. Она снова взяла журнал и открыла его на возмутительной статье. Мысли о письме в журнал ослабили прошлым вечером ее разочарование в мистере Левесоне… может, сработает снова.
– Грация… – начала Талия.
Непривычная неуверенность в голосе кузины привлекла внимание Грации. Она подняла взгляд.
– Думаю, я тоже должна перед тобой извиниться, – сказала Талия.
– За что? Ты не оскорбляла меня и не покровительствовала мне.
– Нет, но я была плохой кузиной и еще худшим другом. Когда ты сказала о своем письме в журнал, мне следовало что-то ответить, поздравить или подбодрить. Но моя первая мысль оказалась наполнена завистью, потому что письмо всегда считалось моим умением, талантом, который определяет меня. Я – поэт, ты – ученый, а Калли – домашнее