за всё время пребывания на свежем воздухе.
Его прогулки были поразительно однотипны, однако они имели особый смысл.
Туманов привычно отправился в городской парк – покормить голубей. В этом процессе он видел некую сакральную тайну, связывающую всё живое на планете и зиждущуюся на вселенских принципах взаимопомощи органических существ. В кармане Авдей всегда держал небольшой запас семян и кусок черствого хлеба.
Для постижения тонких нитей вселенских связей Туманов давно облюбовал «особенную» скамейку. Она находилась на северной окраине городского парка. Праздные горожане для своих прогулок выбирали многолюдные центральные аллеи: на других поглазеть и себя показать, – а в этой части парка лишь изредка собирались компании молодых людей.
Если скамейка была уже кем-то занята, то Туманов просто разворачивался и уходил. Иногда, конечно, мог и постоять в сторонке, подождать, когда же освободится его «тайная точка связей». Кормить птиц в других местах писатель не видел никакого смысла, поскольку эта самая точка сакрального соприкосновения материй и клубок вселенских нитей находился, по его глубокому убеждению, именно здесь.
Разумеется, ни о какой аномальной зоне, странным образом появившейся в городском парке, не могло идти и речи. Эта индивидуальная «аномальная зона» существовала лишь в его писательском воображении, но она была наиважнейшим форпостом, главной локацией, некой «духовной точкой опоры» в существовании Туманова. Только здесь он мог с легкостью перевоплощаться и чувствовать себя «посвященным в тайны бытия». Да что там! Даже мнить себя Творцом, этаким Создателем – дарующим, заботящимся и кормящим нуждающихся божьих тварей. Ну, хотя бы чувствовать себя особенным и значительным человеком.
Птицы всегда охотно слетались на его подаяния, нисколько не предполагая какую роль им отводит тщеславная фантазия писателя.
Туманову повезло – скамейка была пуста.
Он плюхнулся посередине деревянной конструкции, чтобы дать понять всем, кто сюда забредет, что территория основательно занята: свободных мест нет. Не спеша засунул руку в карман и извлек свои «дары». Широким взмахом щедрой руки его угощения рассыпались на светлой широкой дорожке праздничным банкетом.
Птицы не заставили себя долго ждать, они слетались к кормильцу поодиночке и попарно, в считанные секунды их собралась приличная стая. Вот только едва приблизившись, голуби, даже не ухватив ни крошки, шарахались от Туманова, испуганно хлопали крыльями и торопливо разлетались в разные стороны к полному недоумению Авдея.
Лишь один черный ворон бесстрашно подлетел к нему и медленно похаживал кругами, склоняя голову набок и сверля Туманова своими жуткими зрачками…
Писатель нервно поежился, вскочил и поспешил прочь из парка.
***
Пусть на нынешнем этапе жизни Авдею не приходилось жить прямо так уж и впроголодь, но стесненность в средствах, которую он постоянно испытывал, заставила