что я произносил,
проскальзывали в никуда.
Ты меня не слышала,
сидела в кресле под форточкой
на месте кошки,
умершей прошлым летом.
Раньше эту форточку
я открывал для кошки,
теперь в подвал входил лишь свежий воздух,
и штора трепетала,
разговаривая со мной вместо тебя
тенями, отблесками солнца.
Я говорил, что мне
из-под земли виднее небо,
поэтому живу в подвале полутёмном,
а вот когда уйду, не знаю,
и не мне решать, куда денусь дальше.
Я говорил, что
никогда не гладил кошку против шерсти,
дверь открывал, если она просила:
она всегда в дверь выходила,
но возвращалась в форточку,
то есть, другой дорогой,
потом сидела, клубком свернувшись в кресле,
и намывала множество гостей,
с бутылками и всякой снедью,
но вдруг взяла и улетела:
теперь лишь свежий воздух
словно котёнок
над головой твоей играет шторой.
Болею
Приходят рабочие,
говорят о неисправностях на солнце,
греют замёрзшие руки
втыкая их в мое сердце,
где теплее всего,
пахнут маслом и краской,
шевелят затёкшими пальцами,
чёрными от въевшейся грязи
тяжёлого дня.
сидят в своих потных футболках
возле труб,
полных моей горячей крови,
сушат мокрую обувь и куртки,
серые как остатки весеннего снега,
Они курят так, что за дымом
не видно неба
и постоянно тошнит.
Я завариваю чай
Режу лимон на дольки,
кладу сахар,
достаю из шкафчика водку…
Но этого слишком мало
чтобы вновь заработало солнце,
и рабочие ушли из подвала.
«Внутренний человек…»
Внутренний человек
внутренней рукой
рисует бога
рисует покой,
пускает цветные шары
в тёмном небе
с внутренней стороны век
и не выходит наружу
внутренний человек.
Тем более, что снаружи
он никому не нужен.
Новые демиурги
Мелки оказались нестойкими:
прошёл дождь, и
нарисованное на асфальте солнце потеряло лучи,
у дома разрушилась крыша,
а человек возле дома
лишился ноги!
Когда высохнет двор,
мы нарисуем
солнце с дополнительными лучами,
людей с тремя ногами,
дом с двойной крышей,
чтобы следующий дождь
смыл только лишнее.
«Когда нож между нами, тебе видна…»
Когда нож между нами, тебе видна
лишь одна его сторона,
а с моей стороны вовсе нет ножа —
только синие лепестки лежат.
Когда