выгуливать ветер,
а то он засиделся в доме,
трётся о штанину,
просится на улицу,
пусть погоняет по дороге мусор,
покатает пустую банку пива,
сорвёт пару старых листьев:
даже этих событий достаточно
для того чтобы выбрать жизнь
не требуя ничего взамен,
и как там поёт Алан Прайс:
Stay a lucky man! A lucky man…
«Обещали плохую погоду…»
Обещали плохую погоду,
ледяной дождь, разбивающий тела машин,
мокрый снег, никогда не превращающийся в воду,
а ещё пять минут назад было солнце, и никто не спешил.
Вместо новостей – треск, вместо музыки – белый шум:
в котором крики птиц да лай собак,
и, хотя вроде бы ничего не происходит,
в дальнем конце улицы что-то уже не так.
Машины впереди разворачиваются, включив аварийку,
за ними ничего не видно, да и надо ли нам вперед,
проще развернуться и ехать вместе со всеми
пока не накрыло то, что произойдёт…
Евгению Морозову
Помнишь наш разговор об истории и об искусстве
на веранде, что окнами в сад, перерытый повсюду кротами,
хотя яблоня прочно стоит, и по осени яблоки вкусны,
и в июне жасмин расцветает…
А кроты роют норы до самого ада,
где под серой шинелью на железной кровати лежит
господин наших дней,
давай купим коробку петард и устроим осаду,
чтобы чёрные дыры в земле стали вспышками
ярких огней!
Кроты выход найдут, им нет дела до нашей атаки,
ведь она – только символ, художников вычурный жест,
но искусство… оно таково, что порою бесплотные знаки
даже горы сдвигают с насиженных мест.
«Наша земля – пёстрая корова…»
Наша земля – пёстрая корова,
рябь перьев кукушки
летящей над мусором на краю села,
стук дятла
распинающего время на кресте сосновом,
когда режет за полем закаты
леса зубчатая пила.
Наша земля всегда сырая,
иногда вода стоит на штык лопаты:
стоит копнуть – потечёт рекой,
поэтому здесь не умирают,
а уплывают
однажды утром в туман – молоко,
где не отличить дворца от сарая,
и от ада до рая
недалеко.
Военная тайна
Дай руку, и я узнаю
что ждёт нас на этой дороге,
где каждый подозревает друг друга,
просто
дай
мне
руку.
Я прочту на твоей ладони
линию жизни, скорчившуюся в агонии,
а линию смерти уже обозначенную
в своей руке спрячу,
вот так я тебе погадаю,
потом мы пойдем в сарай и
заснем на колючем сене,
незаметные словно тени
тех,