заграждения,
но львы спокойно проходят,
по пустым улицам,
мимо застывших машин
в их гривах пляшет ветер,
разбрасывая золото
в наши окна, на стены домов…
Мы боимся и ждём этих львов.
Она рисует
Она стала рисовать на всём,
что попадалось под руку:
на холсте, на столе, на руке,
под которую всё попадалось
и даже
на моем времени.
Теперь каждая минута расписана
такими стойкими красками,
что трудно выкроить кусок
не повредив рисунок,
а она говорит: найди для меня
ещё немного времени
мне надо дорисовать
хвост тигра, глаз дракона и несколько
совсем неизвестных тебе вещей.
Мусорная машина
Мусорная машина идёт по поселку
к нам ей не добраться:
деревья закрыли ветками все подъезды
мусорная машина, полная
умерших вещей,
проезжает мимо.
Она останавливается на углу двух улиц,
и, пока водитель курит,
дымом сигареты отбивая запах
пищевых отходов,
переваривает мусор в железном кузове.
Потом она дальше едет,
и встречный ветер
выдувает души вещей:
они садятся на лобовые стекла
идущих сзади автомобилей
болтают ногами,
и водители включают дворники
даже при ясной погоде.
Мусорная машина едет медленно,
но обогнать её невозможно —
слишком узкие дороги
в нашем поселке.
Зима 1941
В доме моего детства никогда не выбрасывают старый хлеб.
В доме, где я никогда не был
моя бабушка размачивает землю, перемешанную с углём —
сладка бадаевская вода.
В низком подвале дома, который будет разрушен
за восемнадцать лет до моего рождения
девочка играет на скрипке.
Отбой тревоги заглушает аплодисменты.
Опустевшая голубятня стала мальчишеским штабом.
Голуби уже в другом небе, кошки тоже…
Мясо крысы похоже на кроличье.
На рисунке взрыв напоминает куст сирени.
Люди с ножами набрасываются на умирающую лошадь —
остается лишь кровавый цветок на снегу.
Красные флажки вырастают там, где не разорвались бомба
или снаряд.
Профессор консерватории бежит к зажигательной бомбе
по жестяной крыше.
Шипение зажигалки не войдет в партитуру,
но останется фоном на старой пластинке.
Код чёрной двери на эту крышу все тот же:
один девять четыре один.
Сытна старая горчица и сладка бадаевская вода.
В полутьме двора моя бабушка спотыкается о труп девушки
с вырезанной