и почтовые.
Трактирщик вышел им навстречу и пошире распахнул двери. Из конюшни тут же выскочил бездарь, чтобы забрать у них коней. Орис бросил ему медяк, и работник довольно засиял. Они вошли в тёмное помещение с низким потолком, где пахло мясом, пивом и сеном. Зимой обычно пол устилали соломой, но сейчас шёл уже второй месяц лета, и пол сверкал новизной и чистотой, доски явно только из плотницкого цеха. Скамейки и столы тоже были новые. Большой зал с камином пустовал.
«Слишком чисто и пусто», – подумал Орис, и по спине поползли ледяные мурашки. Над головой вскрикнула птица, и Орис от неожиданности вздрогнул и поднял глаза. Под крышей висели гнёзда горлов, шумели крылья и раздавался писк молодняка.
Кастор усмехнулся, но тут на него сверху посыпалось сено и сухой помёт. Кастор стряхнул рукава и поморщился – сейчас он выглядел как самый настоящий белоплащник с надменным выражением на загорелом лице. Теперь пришло время Ориса усмехаться – еще немного, и сур потребует компенсацию за нанесенный его цвету ущерб. Насколько помнил грамард, в столице такие истории часто случались.
Уселись за стол, и трактирщик, с трудом натянув улыбку, разлился мёдом, обещая гостям лучшего пива и мяса, клялся, что лучше во всём Подножие не найдут, но Орис на него почти не смотрел, щурился и прислушивался к себе. Неспокойно как-то. Горечь подкатывала к горлу. Усталость навалилась, но отступила под натиском нахлынувшего предчувствия. Хотелось вскочить и покинуть сие гостеприимное место.
– Доброго вам дня, любезный, а не скажете ли, что так пусто у вас? Мышей травили? – спросил Орис и улыбнулся лучшей из своих улыбок. Он был сама открытость, так и лучился искренностью, но трактирщик не клюнул, ответил, мол, и хорошо же, господари, тихо, и только для вас, и попытался удалиться, но не тут-то было. Орис развернулся к нему в пол-оборота, перекинув ногу через скамью, чтобы пояс было видно, и грамоту на нём. Трактирщик-то бездарь, читать скорее всего не умеет, но цвета Святого Престола распознать обязан.
– Вы, мил человек, присмотритесь, меня к вам дорога не зря привела.
Глаз трактирщика упал на жёлто-красные ленты, обвязывающие грамоту, потом на Ориса. Борода скрыла усмешку, но Орис заметил.
– Благодарствую, милсдарь грамард, знаем, видели, добро пожаловать! Городок наш мал, да славен! Мы вам пивка холодненького, да ляжку кабанью, не извольте переживать, у нас завсегда вкусно. А нужны комнаты, так вот только кровати новые изготовили, да матрацы набили, косточки ваши после долгой дороги спасибо скажут!
Трактирщик ушёл, а Орис тяжело опустил локти на стол и посмотрел на Кастора.
– Милсдарь писарь, вам-то как? Скамья из новых досок зад не печёт?
– А я тебе говорил, надо было прямиком в Решань ехать, как и было сказано! – прошептал сур и еще сильнее сгорбился. Орис же наоборот плечи расправил. Не было у священника деда, который бы его по спине охаживал, попробуй тот согнуться.
– А как же Обитель Святого Ястина,