себе жизнь в будущем. Суждено ему в будущем остаться, например, с Моно Лизой, куда он денется? Сейчас ведь, в его жизни, пойдут и так называемые, нехорошие дни. Он это знает, чувствует. Сообщество все также, в подавленном состоянии. Не знает, как выйти из создавшего положения. На улицах, и на экранах телевизора, распоясавшие буржуа – либералы, пролезшие во власть, делят бессовестно дележ, из фонда имущества нации, присваивают приватизацией заводы и фабрики. И что еще, удивляло нацию. Все это происходило, на глазах у этого глубинного народа. В этой «бедламе», конечно, было растеряться любому. И он, видимо, был, в этом не исключение. Он это видел сейчас, своими глазами, на каждом шагу; старался писать, но не всегда находил понимание, своих слушателей. Хотя и нет, вроде, той открытой цензуры, как при коммунистах, но власть на местах, как бы они не усердствовали, рассказывая населению, высосанную из головы им сказку, о благоденствие этому сообществу, они, в то же время, внимательно прислушивались на окрики сытой Москвы. По сути, они ведь были только исполнителями, приказывала все та же сытая Москва. Этого только, вслух не принято было говорить. А суть там, такой же был. Ничего лишнего не пропускать в печатном формате, чтобы этот, так называемый их «электорат» на выборах, не доводить их до непонимание. Рассказали же ему в редакции, журналисты. Был, до его поступления в университет, в городе, независимая газета, которую выпускал смелый человек. Но он продержался на плаву, всего полгода. Закрыли его газету, а журналистов раскидали по другим изданиям, а самого, так называемого виноватого, сказали, отправили в столь отдаленную территорию, на поселение. Поэтому ему сейчас, на ходу приходится учиться, как вести себя, в обществе этих людей. Да и старшие товарищи, во многом подсказывали, как ему писать статьи и очерки, чтобы быть услышанным.
*
– Учись, – напутственно говорили ему. – Успеешь, шею сломать, на этой ниве.
Потому он и учился. Нравился ему, эта его специальность. От кого эта тяга его? В семье у него никто не писал. К отцу, когда он работал парторгом, конечно, приезжали районные корреспонденты, давал им информацию о своем деревне, о людях, о коммунистах. Все было. Но тогда был социалистический строй. Теперь в сообществе, другие порядки завелись. К этому ему, надо было еще приспособиться, чтобы выжить в этой сегодняшней провинции. Хорошо еще, учится бесплатно. А, вот, с сентября, в университете, открылись платные факультеты. Это страшно, особенно из деревень молодежи, желающие учиться в университете, где он учился. Многие затем, не выдерживали, уходили, надеясь подзаработать пока где – то в стороне, а потом вернуться сюда с деньгами. Но вера эта была, все же иллюзорная. У родителей, ясно, для них денег на оплату учебу, не было, а они сами, где могли подзаработать в этой системе, когда заводы существующие, выкидывали пачками на улицу своих рабочих, и не выдавали заработанные деньги месецами. Там, местные феодалы, из той прошлой власти, узурпировав эти заводы, месяцами не оплачивали заработки своим работникам.
В редакции, его, конечно, успокаивали старшие коллеги, с потерей