прибывал. У парадного входа встречал администратор вечера, а приглашенные официанты, угощая напитками, провожали в зал. Все чинно и пафосно. Веселье начнется позже, когда народ расслабится. Выпитое ими снимет налет важности и вскроет сущности, прячущиеся внутри под слоем, наросшим за годы пребывания в статусном положении.
– О! – воскликнула Зоя. – Я так и знала, что он придет не один и даже не с одной!
Я проследил за ее взглядом и наткнулся все на того же Платона. Тот важно вошел в зал, ведя под руки двух красоток. Мальчик решил доказать отцу, что тот сильно, очень сильно сомневался в его предпочтениях!
– И кто с ним? – не отводя взгляда от одной из его подружек, спросил я у Зои.
– Не знаю, – пожала та плечами, – вот только не говори, что заинтересовался… – продолжила она, скептически глянув на меня. – Которой?
А заинтересовался ли я? Вполне возможно. Той, что, скромно потупив взгляд, крепче вцепилась в локоть парня.
Что-то знакомое промелькнуло в ее облике. Что-то неуловимо новое, чистое и будоражащее кровь. Эти глаза – темные, большие и невинно-влажные, как у олененка из Диснеевского мультфильма. Тонкий носик, бархат чуть пухлых щек, сочные губы, в которые так и хотелось впиться страстным поцелуем. Скромный фасон вечернего платья не скрывал, а выгодно подчеркивал ее формы. Она как маленькая фарфоровая статуэтка – тонкая, аккуратная и настолько хрупкая, что требует к себе бережного отношения. Хранить на полочке, любоваться и пылинки с нее смахивать нежной пуховкой.
– Андрей! – Слащаво улыбаясь, ко мне подошел Поздняков – мерзкий холеный тип, общением с которым, однако, нельзя пренебрегать: министр строительства этого не любит.
Вздохнул и, оторвавшись от милой картинки, обратил все свое внимание на Константина. Тот же в свою очередь поедал взглядом Зою.
– Добрый вечер! – Я вежливо пожал ему руку. – Ой, ладно, мальчики! – Натянуто улыбаясь, Зоя прижалась ко мне и оставила мимолетный, но много говорящий поцелуй на щеке. – Пойду пройдусь, ваши деловые разговоры меня укачивают. – И упорхнула, засранка, в неизвестном направлении.
– Твоя? – проводив ее сальным взглядом, уточнил Поздняков.
– Моя, – не вдаваясь в подробности, жестко отрезал я, давая понять, что в личном я непрогибаем.
– Хороша…
Я поморщился от нахлынувшего желания кулаком стереть с его лица это выражение превосходства и вседозволенности. Кашлянул в кулак, привлекая к себе внимание и напомнив, что он явно не за этим ко мне подошел. С момента возвращения из столицы я еще не общался с ним, и он не знает о моих договоренностях.
– Ну, так что там инвестор? – полюбопытствовал Поздняков, потирая ладони, как потирает лапки мушка, сидящая на краю банки с вишневым вареньем.
Слово за слово – и в общем, как обычно, праздничный вечер был щедро сдобрен разговорами о делах, словно горячий пончик сахарной пудрой. Вырвался я из водоворота деловых переговоров лишь тогда, когда неумолимый бег часов согнал стрелки