У меня заболели руки, кожа трескалась и мокла. Где ранки были глубокие, сочилась кровь. Мамка повела меня к кожному врачу, нам выписали мазь, но она не помогла, а стало еще хуже. Тогда нас направили в Чкалов, в областную больницу. Там назначили уколы из витаминов и какие-то таблетки. Меня осматривали несколько врачей, и сказали, что это неизлечимо. Но уколы все равно велели делать, чтобы облегчить течение болезни. Зачем при мне сказали – непонятно. У меня случилась истерика, я начала рыдать и кричать на них:
– Зачем тогда врачи нужны, если не могут вылечить? А мне тогда зачем на свете жить, если я ничего не смогу делать? Ни рисовать, ни шить, ни играть на аккордеоне?
У меня разболелась голова и хлынула кровь из носа. Тогда меня уложили на кушетку в кабинете у врачей, вызвали медсестру, и она мне сделала укол.
В Чкалове жила сестра бабы Нюры – Тоня, и мы ночевали у нее. И вот баба Тоня насоветовала мамке делать мне примочки на ночь из мочи.
– Вы чего, прям сейчас, что ли? Я и так сегодня натерпелась! Не дам.
Я спрятала руки за спину и попятилась от них.
– Ладно, ладно, так забинтуем, а то постель тете Тоне перепачкаешь.
Успокоила меня мамка.
Утром баба Тоня проводила нас на вокзал. Идти было недалеко. Солнце уже начало пригревать, дорога подсохла, снег почти везде растаял. Почки на деревьях набухли, и птички с утра щебетали вовсю. Они летали стайками от дерева к дереву, наверное, выбирали место, где гнезда вить. А я и не думала, что в больших городах птицы живут. Чкалов больше в сто раз, чем Сорочинск. Здесь домов высоких полно: двух, трех, и даже четырехэтажные есть. И вокзал большущий.
– Вот мы и пришли. Вы уж как в Баклановку поедете, привет сестре передавайте, да племяннику Лене! Жаль, что редко видимся.
Баба Тоня горестно вздохнула.
– Ну, до свидания! Поезжайте с Богом!
– До свидания, теть Тонь! Спасибо за приют.
Мамка обняла бабу Тоню. А баба Тоня обняла меня, поцеловала в щеку, всхлипнула и пошла домой. Когда сели в поезд, я начала расспрашивать мамку про бабу Тоню.
– Мам, а почему баба Тоня одна живет?
– Да она не одна, сын у нее есть – Костя, в армии он. А муж на войне погиб, на войне ведь много погибло.
– Понятно.
Хорошо хоть мой дед Алеша живой пришел, и отец тоже. Только дед Илья, бабушки Маруси муж, после войны погиб, его молнией убило. После того, как мне отец об этом рассказал, я и стала грозу бояться.
Всю дорогу я смотрела в окно. На полях везде снег растаял, и они чернели между деревьями лесопосадки. Вдоль железной дороги росли деревья, и между ними кое-где оставались снежные бугорки. На деревьях виднелись старые птичьи гнезда, летом их видно не будет. Их скроет листва. Скоро прилетят скворцы и заселятся в них, и будут высиживать своих птенцов. От моих мыслей меня отвлек проводник, он прошел по вагону, чтобы предупредить пассажиров:
– Готовимся, Сорочинск! Сдаем постель.
– Мам,