я тут делаю? – нудно проныла стрекоза.
– Алесик, – засюсюкала невидимая Грете фзт, – ты рано приехал. Надо подождать, пока тебя позовут.
Стрекоза оказалась долговязым стариком, высушенным жизнью, как земля засухой.
– Ой-ой-ой! – злостно заорал он на всю ивановскую, то есть на все отделение занудным влажным голосом.
Грета душила в груди хохот. Боль в ноге подалась на попятный.
– Алесик, не ори так! – раздались голоса несчастных. – Тут люди!
– Ой-ой-ой!
Примчалась санитарка, мигрантка из Молдовы, выкатила орущего Алесика из тренировочного зала.
Грету поставили на ходунки, но у нее закружилась голова, она резко села на кушетку. Инна подождала полминуты:
– Отдохнула? – безжалостно справилась Инна. – А теперь вставай и иди! Ни в коем случае не опирайся на сломанную ногу. Даже полкило на нее не грузи. Кости должны зацементироваться. Сначала двигай вперед ходунки, затем больную ногу, теперь здоровую. Больной ногой можешь имитировать шаг, а лучше подогни ее, эту ногу, от греха подальше. От греха в смысле соблазна.
Почти весь груз тела лег на здоровую ногу. Она и заболела от неожиданности.
– Естественно, – внимала жалобам пациентки Инна, шагая радом, – это нормально. Нарушена симметрия и равновесие. Здоровую тоже нельзя перегружать, чтоб не треснула шейка бедра. Дозволено только несколько шагов по домашним нуждам. Благо, сейчас большинство живет в малогабаритках.
– Да уж, – стиснула зубы Грета, – нет худа без добра.
– Ничего, – подбодрила ее физиотерапевт, – человек – гениальное изобретение с неограниченными возможностями. Через пять месяцев будешь, как новенькая.
А сейчас Грете не хватало дыхания, грудь ослабла и впала, а ведь всего семь дней, как она на постельном режиме. Правда, за это время пережила хирургическое вмешательство, общий наркоз, когда на лицо надели кислородную маску, под которую донесся далекий бас анестезиолога: «Дыши! Глубже, глубже! Поправьте ей маску…»
– Маскарад… – последнее, что подумала тогда Грета и поплыла в никуда плазмой пламенной реки.
Ослабла и одряхлела она за эти семь дней – срок немалый, если помнить, что за такой же срок был сотворен мир.
7
Приходила в себя Грета на «велосипеде» у окна, медленно крутя педали. За окном цвела и пахла бузина, разливая аромат на зависть любой парфюмерной фабрике, радостно щебетали птицы, они всегда щебечут радостно, зеленел пригорок, над ним на синем небе сияли белизной накрахмаленные облака. Педали уже вертелись веселее, будто Грета катилась по окрестностям, пробуждающихся к вечной весне.
Из спортзала она выкатывала на своих двоих колесах кресла-коляски. Путь ее лежал по коридору мимо плакатов знаменитостей, мимо врачебных кабинетов, направо, мимо гостиной, холла с лифтом и дверью на террасу, дальше снова по коридору с окнами,