в проходе возвышалась мужская фигура. Она не могла рассмотреть лицо, но было очевидно, что мужчина, так же как и все, хочет узнать, что же тут приключилось. Только вот почему-то Лоре было очевидно ещё и то, что это не праздное любопытство. Мужчина не суетился, не вытягивал шею, как остальные, а просто неподвижно наблюдал, как хищник в засаде. У Лоры внутренности свернулись узлом, что-то знакомое и пугающее было в его силуэте. Ей показалось, что она уже видела его, уже чувствовала эту парализующую дрожь. Но не успела она привести воспоминания в порядок и найти нужное, как мужчина развернулся и скрылся за пластиковой раздвижной дверью между вагонами, оставив у неё в мыслях только неясное беспокойство.
И ещё девушка с волосами, похожими на клубничное мороженое – она так же оставалась совершенно спокойной, склонив голову на бок и продолжая внимательно рассматривать тела. В этом кошмаре она выглядела маленькой райской птичкой, нежной и неуместной. Крики людей, горе и смерть как будто вовсе её не касались. Вскоре она высоким и мелодичным голосом сообщила, что мёртвые тела принадлежат её дяде и тёте. Толпа сочувственно закудахтала, но Марселина Лефевр, так она представилась, даже не повернула головы в их сторону.
– Не думала, что они сегодня умрут… – Она звучала красиво и отстранённо, как научный работник, подводящий итог очередного эксперимента, – Я предоставлю всю необходимую информацию, чтобы побыстрее с этим закончить.
Ноа вцепился в неё своим фирменным взглядом, между бровей залегла глубокая складка. Лора поняла, что в произошедшем что-то его настораживает, не даёт покоя. Но пока он только кивнул и обернулся к толпе:
– Господа, я из Интерпола! Не нужно паники, происшествие печальное, но мы разберёмся. Не толпитесь, пожалуйста, сейчас сюда прибудет скорая. Поезд уже почти на перроне, не забывайте свои вещи!
Его глубокий голос, к которому всегда хотелось прислушиваться, снова сделал своё дело: толпа начала редеть. Поезд замедлился и окончательно остановился, люди высыпались из него, как горошинки из банки, забрали свои чемоданы и потянулись к лифтам и эскалаторам, а вот скорую пришлось ждать ещё около часа на стылом перроне.
Ноа коротко переговаривался с мужчинами в форменных красных фуражках, куда-то непрестанно звонил и менял языки как перчатки. Холод на перроне стоял страшный, но под гулкими бетонными сводами дышать стало намного легче, и Лора с любопытством наблюдала за ним, привалившись к одной из колонн. Своей собранностью и кипучей энергией Ноа поражал её, полностью выжатую после длинного дня. Складывалось впечатление, что произошедшее его вовсе не поразило, а так, лишь доставило небольшие неудобства. Он был серьёзен, строг и, безусловно, точно знал, что делать. И её это успокаивало.
Во время поездки она вовсе не пропустила мимо ушей его упоминания о семье и детстве, просто решила не заострять на них внимания. Лора не любила говорить о своих родителях или своём происхождении, с чего бы и другому человеку желать жалости и непрошенного вмешательства