от обиды.
Серёга не уступал, будто и впрямь повзрослел в перенесённом испытании.
– Мы же договорились, Искра, когда трудно, решать большинством. Нас – трое. Ты ведь, Санька, согласен? – он посмотрел на меня. – А ты, Ленок? (Лёньку за его белые волосы он звал Ленком). Мы, разумеется, были согласны.
Искра с досадой, как своенравная лошадка, ударила по земле босой ногой. Постояла в раздумье, покусывая губы, вскинула голову.
– Хорошо. Я подчиняюсь, – сказала она. – Но испытание – за мной!..
В этот ясный, тихий летний день мы не знали, какие страшные испытания ждали Искру и всех нас, мальчишек, ждавших от жизни только радости и добра.
СТАРИК
Искру я увидел на верху горы, где начинались дома нашей деревни. Она сбегала, подпрыгивая, вниз по тропке, как белая игривая козочка, в свежести тихого утра далеко разносился её голосок:
"Очень многого хочу,
Очень мало знаю.
Я на небо полечу,
Что-то там спознаю…"
Последнее слово в своей песенке Искра выговаривала по-деревенски, ну, в точности, как говаривала её мать, и это протяжное её «спозна-аа-ю» почему-то особенно трогало меня. Я стоял на мосту в ожидании, готовый разделить с ней и землю, и небо.
Ничуть не смущаясь своей задорной песенкой, всё так же перепрыгивая с одной ноги на другую, Искра подбежала, встала рядом, прижав ко мне плечо, и как-то враз притихла. Оба мы в неловкости случившегося уединения с преувеличенным вниманием вглядывались в прозрачную текучую воду. В воде посверкивали боками быстрые верхоплавки, таинственно шевелили чёрно-зелёными волосами придонные водоросли.
Искра вдруг напряглась, перевесилась через перила, шепнула:
– Смотри!..
Я проследил за её взглядом, увидел движение тени по каменистому пёстрому дну, разглядел вытянутое, будто ссутулившееся тело щуки. Осторожно двигая хвостом, дрожа плавниками, медленно, с остановами кралась она вдоль шевелящихся водорослей к светлой быстрине переката. Какое-то время щука стояла, приглядываясь, тут же взбурлила на быстрине вода, спасая себя, брызнули россыпью сверкающие на солнце рыбки.
– Ухватила, зубастая! – с досадой выкрикнула Искра, зелёные её глаза накрыла тень.
– Почему так, – сказала она задумчиво. – У одних сила, острые зубы, у других – только страх за свою жизнь. Почему?
Ответить я не мог. Но Искра и не ждала ответа. Она глядела куда-то вдаль, поглаживая большим пальцем босой ноги бревно, на котором близко друг к другу мы стояли.
Вдруг тихо спросила:
– Сань, ты – любишь?..
Я перестал дышать. Я знал, что Искра уже третий день ходит мимо Серёги молча, с гордо поднятой головой, что и на мосту-то мы оказались с ней, вдвоем, из-за случившейся между ними размолвки. Но и ждать не ждал, что Искра – вот так, вдруг, спросит меня о моих чувствах.
Я растерялся настолько, что пролепетал срывающимся голосом:
– Люблю?.. Кого?..
Искра низко свесила голову, так что волосы