устроился в стороне и что-то выреза́л из деревяшки. Тут же лежала одна из его собак, крупноватая для пастушьей, с массивными лапами и умными глазами.
На второй час просьб, уговоров и нытья Фрида не выдержала. Она снова завернулась в мокрый плащ и вернулась в лес, где до темноты выследила и подстрелила из пращи молодую крольчиху.
На обратном пути Фрида не нашла мостовую, заплутала в подлеске и вышла к замку с северной стороны. У провала в стене она наткнулась на каменный алтарь, на котором мокли оплывшие свечи и несколько несвежих заячьих трупиков.
– Местные верят, – сказал ей пастух позднее, когда они разделывали крольчиху у очага, – что в замке живет дух-хозяин ущелья. У стены они оставляют подношения, чтобы он оберегал покой деревни.
Фрида отметила, что никаких «паче», «буде» и «значится» он в эту витиеватую фразу не вставил, а значит, и высокопарные намеки виконта отлично понимал. Просто поленился идти под дождь ради незнакомых господ.
Солнце вышло только к обеду следующего дня. Фрида успела как следует выспаться и побродить по замку. Поднялась на вершину башни, осмотрела спальные покои и галереи, даже заглянула в подвал. Везде было грязно и запустело. Все, что можно было отсюда вынести, давно растащили, а остальное сгнило и развалилось в труху. Охотники и пастухи, обжившие главную залу, в другие комнаты не совались, а больше в замке, видимо, никто не бывал.
Фрида не огорчилась. Она и не ожидала, что все будет так просто. Тем более что Алессандро рассказал ей историю этого места во всех подробностях – даже тех, которые нисколько не относились к делу. Фрида знала, что замок построил здесь первый барон Уст-Фитингоф, получивший ущелье от короля в награду за военные подвиги. Несмотря на то что по ту сторону хребта начинались земли северных дикарей, стратегического значения это место не имело. Несколько десятилетий Уст-Фитингофы властвовали над деревенькой рыбаков и скотоводов, забытые всем миром. Потом один из них взял в жены дикарскую княжну, которая родила барону дочь и вскоре скончалась. Когда король Георг задумал наладить дружественные отношения с соседями, он отправил к Уст-Фитингофу посла с просьбой руки и сердца его дочери-полукровки. Тринадцатилетнюю девочку доставили во дворец, где она родила королю мальчика. Спустя пять лет дикарка сбежала вместе с сыном. Король Георг не стал их преследовать, и об этой истории как будто бы все забыли.
До тех пор, пока король Георг не умер, а Его Высочество наследный принц не слег с тяжелой болезнью.
Незадолго до отъезда Фриды, когда она еще надеялась, что вся эта суета с поиском следующего наследника пройдет мимо нее, Алессандро спросил, что она думает о его дяде.
– Что я думаю о Его Величестве короле Георге? – переспросила Фрида, не глядя на своего приятеля.
– Я спросил не так. Я спросил, что ты, баронесса фон Шехтен, думаешь о моем дяде. Каким, по-твоему, человеком он был?
Фрида сделала вид, что сосредоточена на взмахах деревянного меча, а сама судорожно вспоминала