Признался я. – И, чтобы не издеваться, скажу, что отсканировал вас сейчас более, чем вы меня.
– Что вынудило тебя на этот шаг? – Терапевт сложил блокнот на коленях и поправил очки. – Ты не доверял мне? Почему?
А сам – достаточно профессионально, впрочем – скрывал смущение, гнев и какое-то неясное удивление.
– Я же говорил, любые высказывания равнозначны симптомам. Поступки тоже.
Он попал в ловушку: теперь он не мог делать или изображать что-либо, как и просто сидеть с отсутствующим видом.
– Чего притихли, доктор? – Я совсем обнаглел.
– Кажется, наш сеанс подходит к концу… – Бросил взгляд на настенные часы.
– Что вы, доктор, ещё целых семь минут! – Рассмеялся я. – Сегодня пятница, торопитесь куда-то?
– Мой досуг мало относится к нашей встрече.
– Нет-нет, вы неправильно меня поняли… – Я смутился, ведь он почти огрызнулся.
– Ладно, я скажу честно. Ты – умный, начитанный и осознанный молодой человек, и ты прав – вряд ли обычный гештальт-подход, который я практикую, может помочь тебе смириться с потерей брата. Однако, чтобы не губить твой вполне ясный ум препаратами, я могу предложить тебе контакты коллег, вдруг вы друг другу подойдёте.
Здесь меня легонько кольнул стыд за этот психоаналитический перформанс и, представив комиссию из психоаналитиков, качающих головами на конференции, где изучают мой вскрытый мозг, я отбросил эгоцентричные, гомерически-хохочущие над моей дальнейшей судьбой мысли и согласился:
– Давайте попробуем…
Так началось моё великое хождение по психотерапевтам. Одной полной блондинистой дамочке, едва закончившей институт психоанализа, я, закатив торжественно глаза, жаловался, что моё Я – лишь сумма прочитанных книг. С другим – лысым, похожим на строителя мужичком – мы на пару травили анекдоты, от души матерились и ни капли не приближались к разрешению моих душевных метаний. С третьей, коротко стриженой, чуть пожилой брюнеткой я пафосно, не стесняясь терминов и метафор, разглагольствовал – говорил что-нибудь вроде «процесс экзистенции снимает тождество между полагающим и полагаемым» или «нож утра отделяет плоть меня от кости кровати», получая в ответ ещё более пафосное изречение, и спираль могла так закручиваться бесконечно. Ещё одна лысая татуированная мадам – со стильным трайболом на всю лысину – вначале была мягкой и терпкой, как мята, но под конец сеанса не вытерпела моих буффонадных мини-перформансов, обернулась крапивой и выдала пассаж о проблемах белых людей, мужской гендерной социализации, токсичной моногамии и селфцесте – эта встреча показалась особенно потешной. Как-то попалась и Василина-2, удивительно похожая на оригинал внешне, которая принудила меня попробовать вести дневничок тревог, смутных мыслей и прочих cognitive distortions – я написал в него одно-единственное слово, «Бобок», и посчитал работу исчерпанной. Был ещё мужик буквально со шрамом на лице, как у Ведьмака, с ним мы ни словом