повторял отец, и я не знал, куда деть Кьеркегора и Стриндберга, Фукидида и Акутагаву, досократиков и схоластов, структуралистов и адептов абсурда, как обращаться с наследием брата так, чтобы не навредить ему, не навредить себе и родным, родителям и Ей, всем тем джентльменам и леди, подарившим мне сквозь дистанцию лет свои жемчужины, свои галактики. Я был чересчур несмел и наивен для своей последней жизни.
Мне оставались два действия, два акта: уйти в море и заняться музыкой.
Часть II: Вопросы
I
«Нужно обладать стойкостью и в пороках, и в добродетелях, чтобы удержаться на поверхности, чтобы сохранить взятую скорость, которая необходима нам, чтобы сопротивляться соблазну потерпеть крушение или разразиться рыданиями»
Эмиль Чоран, «Признания и проклятия»
На судоплавателя я всё же поступил. То была отдельная история, обошедшаяся не без драм, но без скандалов, – отец проявил характер и поставил мне условие:
– Хм, сын. – Помню, как стояли с ним на кухне. – Ты всё-таки решил пойти в матросы, да?
– Да, решил. В моряки.
– Тогда – если ты не совсем дурак, конечно – ты должен понимать, что мы с мамой на тебя рассчитываем.
– В плане? Что буду вас обеспечивать потом?
– Нет… не в этом плане. – Он на мгновение смутился, но вернул себе представительный вид. – Я знаю, ты любишь шутить про «запасного ребёнка», но это твоя жизнь, и тебе её жить. Я хотел напомнить о твоей пассии.
Здесь, помню, моё сердце – или показалось? – странно ёкнуло.
– У меня тоже есть пассия – твоя мама. Не буду нагнетать и говорить, что она не выдержит, если и твоя жизнь куда-то покатится, но… подумай о Ней.
Он подчеркнул последнее слово, слегка понизив голос, – будто знал, как я к Ней отношусь, – и мне виделся трогательным тот ключ, который он подобрал к решению моего морского вопроса. Должно быть, он не имел в виду Её, имел в виду мою мать, и, наверное, мне показалось, но этот разговор двух мужчин напомнил о уже моей молодой семье, и в тот момент я как-то оставил беспечные мысли об иллюзорной романтике мальчика-помогалы на борту корабля. На деле – и я это знал заранее – сей вариант поставил бы не оглушительное многоточие, а продолжительную точку на моей одичалой жизни – вызванный потерей брата бунт блокировал эту очевидность.
– Эээ, хорошо. – Пробубнил я, смутившись.
– Нельзя быть мизантропом долго и безнаказанно одновременно, это как ехать по встречной. Скоро ты это поймёшь.
– …
– Сделаем так, – подхватил отец, – я всё же переведу тебя на домашнее, чтобы ты мог получить корочку. Но подготовка к выпускным экзаменам полностью на тебе, ладно?
– Ладно. – Откликнулся.
– Если нужен совет какой – я всегда рядом. – Затейливо подмигнул и покинул кухню.
Так я оказался на крючке, задержавшем моё свободное падение. Дело предстояло нехитрое –