же тяга к знаниям, те же способности к обучению… Но в отличие от него, Иван более добр и мягок. Он никогда не перечил ему напрямую, но всегда пытался помочь советом или осторожно высказывал своё мнение по тому или иному вопросу. Этими качествами мальчик пошёл в свою мать, чья улыбка сияла как солнце до самого конца.
– Всё одно. Ваша хворь неведома и неизлечима, царь-батюшка. – Берендей слегка поморщился, цитируя придворных лекарей.
– Неужели ничем нельзя помочь?
– Пью горькие отвары из трав, каждый раз они всё отвратительней на вкус.
– Возможно, стоит прибегнуть к методам заморских лекарей?
– Больше иголки в себя втыкать не дам. Я царь, а не ёж какой-то. – возмутился царь, припоминая печальный опыт взаимодействием с лекарями, прибывшими из-за самого Синего моря.
– А волшебные снадобья?
– Горбатого могила исправит.
Иван нахмурился.
– Вечно вы шутите, тятенька.
– Куда мне там.
Берендей резко посерьёзнел и оборвал нарастающее негодование сына следующей репликой.
– Ты о себе беспокойся. Трон мой лучшему достанется, испытания тяжёлые под стать вам. Только истинный царь их выдержать сможет. Али пройдёшь, али сломаешься.
– Все знают, что трон отойдёт старшему Сергею, он намного сильнее меня или Василия.
– Пусть так, но ты родился в царской семье и должен соблюдать наши традиции. А значит – бороться за право сидеть на троне. Испокон веков все царевичи состязаются в выбранных царём испытаниях. Но сначала невесту найти надобно, опорой и поддержкой она тебе станет.
Берендей вновь смягчил тон, вспомнив о покойной жене. Иван мать не знал, но выжил только благодаря её жертве. Роды, прошедшие неудачно, оставили за собой горечь прощания с любимой женой и счастье от обретения дорогого младшего сына. Осознание второго пришло не сразу. Первые годы жизни третьего сына Берендей не мог его видеть, а находиться в одной горнице с колыбелью было сродни пытки. «Почему выжил именно он?» – такой ужасный вопрос постоянно посещал царскую голову, как только воздух разрезал требовательный детский плач напоминавшего о себе Ивана. Чтобы не совершить ничего необдуманного, отец полностью закрыл для младшего сына своё сердце, отказывался замечать его, не справлялся о состоянии мальчика у кормилиц и мамок-нянек, которые, наоборот, старались отдать всю свою доброту и заботу младшему царевичу, так рано лишившемуся маменьки. Видя отношение тятеньки, старшие сыновья тоже стали сторониться его и попрекать на ровном месте. Однако Иван рос словно берёзка в чистом поле, гнулся от порывов ветра, но не ломался, стойко снося все выходки старших братьев. Мальчик со рвением учился как грамоте, так езде на лошади или боевому мастерству. И от этого усердия, любое дело у него спорилось.
«– Прости, я не знал её, но мне кажется, что она была похожа на солнце» – сказал шестилетний царевич, однажды пробравшись в покои своего отца. Берендей со сжиманием сердца сейчас понимает, что так и не посмотрел