Хоть он и был слаб да подкошен болезнью, да дух его никто не мог сломить.
Иван отчасти с беспокойством бояр был согласен, но спорить с царём-батюшкой было словно воду решетом таскать, потому пока с советами временил.
– О чём это ты с отцом толковал? – Василий вырос перед ним внезапно словно давно поджидал, пока младший покинет царские покои.
– Ни о чём. Всего лишь справлялся о здоровье батюшки. – спокойно ответил Иван, игнорируя прямой выпад со стороны среднего брата.
– Конечно! Ты же у нас его любимчик. – фыркнул Василий в светлые усы и сделал шаг, оказавшись лицом к лицу с младшеньким. Средний был всего лишь на полвершка выше, но всё равно пытался быть первым и в этом отношении, всегда стараясь смотреть на братца сверху вниз. – Запомни, Иван! Захочешь сжульничать в грядущих испытаниях, пеняй потом на себя! Отец явно тебе что-то рассказал!
– Я знаю не больше твоего. – ровным голосом заметил Иван, отстраняясь от брата. – Неважно веришь ты мне или нет. Но я действительно справлялся о болезни отца.
– Конечно, наш Иван весь такой заботливый, весь такой правильный! Любимый сын! –Василий усмехнулся и отступил, лёгким взмахом руки поправив светлые кудри. – Что ж, посмотрим завтра, что за невеста тебе достанется. Смотри не женись на кикиморе!
Рассмеявшись собственной шутке, он направился в другую часть терема, чтобы побеседовать о более интересных вещах с девчатами, которые, вероятно, уже освободились от вездесущего контроля заправляющей всем на царской кухне бабки Настасьи. Впрочем, та тоже не была против общества Василия, миловидный царевич с яркой улыбкой, сладкими речами да проникновенными песнями о любви ей очень нравился. Иногда Иван даже завидовал способности старшего брата найти подход к любой девушке, казалось, что ни одна мимо него не пройдёт, не влюбившись в сияющие светлые глаза, длинные волнистые волосы, пшеничным потоком рассыпанные по плечам, и бархатный смех.
– Они все считают, что мне так нужен этот трон. – Иван горько усмехнулся и поплёлся на конюшню, решив немного прокатиться верхом и освежить голову.
Пока он мчался на коне по широким просторам Тридевятого царства, день начал клониться к вечеру, на горизонте замелькали яркие всполохи заката, являя последние блики солнца перед наступлением царствования темноты. Иван чувствовал под собой сильные мышцы своего коня и это успокаивало лучше любого лекарского отвара. Сивый никогда не был против того, чтобы пробежаться со своим молодым хозяином вдоль раскинувшихся за пределами Царьграда полей, пройтись галопом до местного Девичьего пруда или зайти в расположившуюся неподалёку берёзовую рощицу.
Царевич пустил жеребца рысью, проезжая по свежескошенной траве мимо недавно собранных громадных стогов ароматного сена. Ему нравилось бесцельно объезжать ближайшие к городу владения и наблюдать за жизнью крестьян, возможно ли, что он хотел такой же спокойной, размеренной жизни для себя? Скорее всего. Но судьба распорядилась