ее голос, и я чувствую, как она возвращает голову в мою сторону. "ты уходишь. Это моя пристань, и я хочу побыть одна".
Я ухмыляюсь в ночь, потому что это похоже на то, что сказала бы . Точно как глупая ссора, которую она затеяла бы со мной. Такую ссору, в которой я всегда позволял ей победить.
И чем больше все меняется, тем больше остается неизменным, потому что с ухмылкой, все еще нарисованной на моем лице, я толкаю ее, и она проходит мимо меня, касаясь своим телом моего по пути.
Она занимает место в центре причала, словно заявляя о своих правах. Все, что ей нужно, – это флаг с фамильным гербом, который она может прибить к доске.
Я уже собираюсь уйти, но позволяю себе бросить последний взгляд в ее сторону. Плечи напряжены, нос высоко вздернут. Я разозлил ее, но не настолько сильно. Не настолько, чтобы это помешало мне вернуться к подростковому образу жизни.
Я наклоняюсь и протягиваю руку, чтобы обхватить пальцами ее высокий задорный хвост.
Я крепко сжимаю его, наблюдая за тем, как свет падает на ее горло. Она раздраженно рычит, но это меня не пугает.
"спокойной ночи, пози".
"пошел ты, джуниор. Я тебя ненавижу". Старое оскорбление так легко слетает с ее губ, но оно ничего не делает, чтобы стереть улыбку с моего лица. "кажется, я просила тебя убраться с моего причала".
Я расслабляю руку, и шелковистые пряди ее волос проскальзывают сквозь мои пальцы. Я слышу тихий звук ее дыхания, когда отпускаю ее.
А потом я поворачиваюсь и ухожу.
Возможно, это не ее док, но если она хочет, то может получить его.
Глава седьмая
Я улегся в старом бараке, в котором мы прятались во грозы или устраивали групповые ночевки в детстве. Здесь пахнет сырым деревом. Нижняя койка лишь немного просторнее верхней. Простыни – дешевая фланель. И хотя, пока я дремал, снаружи квакала лягушка-бык, я не могу вспомнить, когда в последний раз спал так хорошо.
Возвращение в роуз-хилл – это как выход из костюма городской девчонки, который я заставляла себя носить изо дня в день, надеясь, что привыкну к новой себе. Но теперь я сбросила костюм и чувствую, что снова могу дышать.
Как будто у меня в голове было представление о том, как выглядит успех. Я видел свою жизнь так чертовски четко – самая яркая сцена прямо перед моими глазами. Настолько реальную, что я почти мог протянуть руку и прикоснуться к ней.
Но с каждым днем, проведенным в этой сцене, мне становилось все более неуютно. Все больше и больше неудовлетворенности.
Я задавался вопросом, почему победа не приносит мне большего удовлетворения. Я пытался убедить себя, что мне нужно время, чтобы привыкнуть к ощущению победы. В конце концов, я наконец-то получил то, чего, как мне казалось, хотел.
Когда я стою в нескольких шагах от двери бунгало, впитывая окружающую меня дикую красоту, меня осеняет: я совсем не скучаю по городу.
Солнце светит, воздух хрустящий, а озеро сверкает, как бесконечные бриллианты. Даже непосильное бремя студенческих кредитов и изнурительная нехватка дохода кажутся