я, не ведая, что творю, потянулась к ним, но до того ослабла, что собственная рука казалась неподъёмной, и прежде, чем всё полностью заволокло дымкой, ощутила я, что силы вновь покидают меня, и стала я падать к ногам неведомой твари.
А к ногам ли?..
Глава 9
Тремя часами ранее…
– Не по-людски вы с девицей поступили-то. Подло.
Колдунья уж всю траву истоптала, весь воздух злобными проклятиями потравила, которые Ришке и её провожатому вослед пускала – авось, и добралось одно-два до цели…. От души ругалась – да так, что не все слова мне известны были, поди в том мире понабралась!
Злилась ведьма, что провели её. Думает, что цветок Ришка с собой унесла, и не ведает, что совсем рядом он. Странно, как до сих пор не почуяла. Ох, как хотел я силу свою колдовскую воротить, и делов-то – цветок ведьме отдать! Но что-то не давало мне сделать этого, что-то останавливало, когда рука сама за пазуху тянулась, где вещица мне кожу грела.
Так и сидел я, спиной к дереву припав, да травинку покусывал, наблюдал за ведьмой так, словно не мать родную спустя много лет повстречал, а так, незнакомку. Да ею она и была. Какая там мать? Кукушка…
Остановилась Ягиня, взглядом своим по мне, как серпом, прошлась, осклабилась.
– Так и не люди мы вовсе, а там, где жила я, нас и вовсе нечистью да злодеями величают. Так что всё по уму, всё по правде. А ты, сокол мой, больно тих да спокоен. Неужто силушку свою взад забрать не желаешь? Тюфяк!
Желаю, ещё как желаю, ведьма проклятая, и верну, будь уверена…
– Да ты на себя глянь – столько шума, а дела пшик! – отмахнулся я и зевнул.– Что ж отпустила их? Плату не стребовала? Или псины огненной испугалась? То-то, бурчать и проклятьями сыпать всяко проще в стороне, чем что-то…
Мгновение – и рой мух обрушился на то место, где я только что сидел, благо хватило мне изворотливости на ветку взобраться. Спрыгнул я чуть поодаль, деланно порты отряхнул.
– А ты скора на расправу, матушка. Морники? Одной такой мошки с лихвой для того, чтоб противника одолеть, а ты вон, сколько пустила! Кровожадности тебе не занимать!
– Ещё бы! – Ягиня подбоченилась и блеснула ехидной ухмылочкой. – Видать, не избалован ты бабским вниманием, раз не знаешь, что нам говорить можно, а что – нет.
Я позволил себе такую же ухмылку, а сам, заприметив белку с бусиками чуть поодаль, не подавая виду, у ступы с другой стороны яркий грибок вырастил. За тобой теперь дело, верная подельница….
– Не разговорами я с ними занимаюсь, Ягиня. Что там беседы разводить, когда рту можно иное применение найти….
– Негоже о таких вещах матери говорить. Это ж сколько внуков моих уже землю топчут?
– Ну, род наш точно не скоро оборвётся, – отбрехался я, а Ягиня лишь поцокала и, недобро улыбаясь, головой покачала.
– Ох, и прохиндей, ох и язык у тебя! Но ты мне голову не задуривай, говори давай, что задумал! Неспроста ты тут лясы точишь.
– Не провести тебя, матушка, всё то ты подмечаешь! –