в ответ на мой вопрос, позади раздался тяжелый вздох, и кто-то низким голосом сказал:
– Ох, девонька, и наклочила ты делов…
Видно, то был предел моих сил, потому как подкосились ноги, и я упала на пол. В груди стало так тяжело, так горько!.. Спину сковало от чужого взгляда, но не обратила я на то внимания, ужё неважно всё было.
Я опустила цветок перед собой. Он уж не сиял так ярко, как в лесу, однако казался таким же манящим и прекрасным. Да только не было мне до того дела… Я закрыла лицо ладонями и, свернувшись, завыла, не в состоянии прогнать из глаз смерть Маруськину. Память услужливо сохранила каждую подробность, и теперь эти воспоминания будут мучить меня до конца дней моих, не позволят жизни радоваться, ведь на мне вина…
– Поднимись, девонька, не ко времени плач твой скорбный. Я ведьму отвадил, а ты ей услужливо подсобила! Исправить надобно то, что ты по дурьей башке своей учинила, да по жадности человеческой.
– Да не нужен он мне был, цветок этот! – рявкнула я и развернулась, однако увидела лишь темноту комнаты. Вытерев слёзы, поднялась и положила цветок на стол. – Покажись, Хозяин, не прячься. После увиденного этой ночью меня уж ничем не напугать.
Ответа не последовало. Покачав головой, я поджала губы и подошла к окну. Вой и стук по стеклу давно прекратились, было уж чересчур тихо, да и темно, хоть глаз выколи – не как в полнолуние водится.
– Я нашла цветок папоротника, или, как его ещё называют – Перунов цвет, – произнесла я вслух. – Он не был мне нужен, но я забрала его, чтобы он не достался баб Фёкле. А потом Маруську убила тварь неведомая, через меня перепрыгнул крылатый огненный волк, а бабка, которую я всю жизнь знаю, как сошла со страниц сказок о Бабе Яге. – Я развернулась лицом к комнате и, как могла, твёрдо сказала: – Когда та тварь атаковала меня, моё запястье засветилось оранжевым, и тварь отпрянула. Если всё случившееся сегодня не плод моего воображения, Хозяин Дедушка, я бы хотела разъяснений.
И вновь тишина.
Подавив внезапно вспыхнувшую злобу на весь белый свет, стукнула кулаком по столу и пошла на кухню. Набрала в чашку воды да поставила в неё цветок. Да так и села рядом на стул, голову рукой подперев. Выходит, зря я цветок этот сорвала? Может, и исчез бы он сразу, и не достался бы Маруське, и всё разрешилось бы само?.. Подрались бы мы с ней, а потом, уставшие и расцарапанные, вернулись бы в деревню, а с утра продолжили бы змеями друг на дружку шипеть?..
Хотя я-то и не шипела, но какая уже разница?..
А семья её, надо ж сказать им, что в лесу она! Они ведь искать её будут, переживать. А как объяснить, что я там делала, и почему нашла её первее всех? Я потёрла лицо руками. Столько вопросов, а задать их не…
Я подскочила на стуле и завизжала от раздавшегося грохота. В комнате одна за другой стали загораться невесть откуда взявшиеся свечи, и я увидела старый сундук прямо в центре комнаты.
– Хватит думы тяжёлые думать, девонька, отворяй сундук, да поскорее!
По коже морозок пошёл, руки задрожали от голоса низкого, но не до страху сейчас, а потому несмело подошла к старинному