Сам я занял место на острие клина, держа копье в правой руке, а щит в левой. Мы тронулись вперед, и я заметил, что римская конница остается на месте, не сдвинувшись ни на шаг. Мне это показалось немного странным, но я не видел причин останавливать атаку, и мы продолжали двигаться рысью дальше. И когда мы уже набрали темп, я внезапно услышал громкое «ура» справа и слева от себя, обернулся и увидел римских легионеров, высыпавших из рощ справа и слева. Мои конники тоже это увидели, и некоторые в удивлении даже задержали бег своих коней. Наши ряды тут же смешались, и нам пришлось остановиться для очередного перестроения. А римская конница по-прежнему стояла на месте, в той же позиции. Теперь я понял, что это была наживка и мы на нее клюнули. Инстинкт подсказывал мне, что надо атаковать, несмотря ни на что, но я заметил, что неприятельская конница двинулась вперед, на нас. А на флангах римская пехота тоже не останавливалась, не строилась в ряды, но продолжала быстро приближаться – два стальных кулака, готовых напасть и раздавить нас.
– Вперед! – выкрикнул я и дал коню шенкеля, направляя его на римскую конницу.
Мои воины последовали за мной, но у нас не осталось времени набрать темп, прежде чем мы столкнулись с врагом. Кони в ужасе вставали на дыбы и сдавали назад, когда в ход пошли стрелы и копья, ища и находя свои жертвы. Слева на меня бросился всадник, направив копье мне в грудь. Но удар оказался неверным, и я отбил его щитом, в свою очередь нацелив свое копье в его щит. Деревянный щит неплохо прикрывает воина от обычного удара, но не может выдержать мощного напора, соединяющего в себе вес коня и всадника. Я крепко сжал древко копья, его наконечник пробил щит и вонзился в тело противника. Я выпустил копье, выхватил меч из ножен и ударил еще одного римского всадника, оказавшегося справа, разрубив ему шею между кольчужной рубахой и шлемом. Он свалился с седла, а я уже схватился с другим воином, из второго ряда. Он попытался ткнуть меня копьем, но я легко отбил удар щитом и сделал выпад мечом. Он держал свой щит высоко, прикрывая лицо и грудь от рубящего удара, поэтому я нанес удар ниже и распорол ему бедро; он вскрикнул и выронил копье. Воин попытался отвернуть своего коня в сторону, но животное заржало в испуге и встало на дыбы. Всадник потерял равновесие и, грохнувшись на землю, отполз в сторону.
Я огляделся по сторонам и увидел, что римская пехота уже напала на нас с обоих флангов. Их первый ряд метал в нас дротики и выхватывал короткие мечи, намереваясь колоть и резать наших коней. Мои воины не имели возможности маневрировать, зажатые, как в тисках, между двумя римскими отрядами, поэтому старались сразить стрелами как можно больше врагов. Бой был жестокий; римляне наваливались на нас плотными рядами, били и кололи лошадей ударами мечей снизу, а сами высоко поднимали щиты; наши всадники старались удержать коней, а сами выискивали новые и новые цели для ударов. Кони бесились, получая колотые и резаные раны от римских мечей, сдавали назад, брыкались