договаривает, замечая, вероятно, как по моей щеке скатывается слеза. Слеза! Я даже забыла, когда я плакала последний раз, но эта сволочь под два метра ростом…
Ветров делает резкий шаг назад, отпуская меня, да так неожиданно, что я чуть ли не падаю на пол, но в последний момент удерживаю равновесие.
Становлюсь ровно и, утерев рот и щеку рукой, брезгливо вытираю ладонь о кофту.
– Собери цветы, – говорит так, будто я его прислуга.
– Кто их сюда принёс, тот пусть и собирает. Терпеть не могу розы, – отвечаю я зло.
– У тебя инстинкт самосохранения не предусмотрен заводскими настройками или ты его сама отключила? – спрашивает Ветров, окидывая меня каким-то непонятным мне взглядом.
– А у тебя функция, отвечающая за восприятие слова «нет», имеется?
– Люба, – Ветров резко дёргается ко мне, а я инстинктивно прижимаюсь к стене. – Я приехал сюда не для того, чтобы смотреть на твои слёзы, – шипит Ветров в нескольких сантиметрах от моего лица.
– Нечего было приезжать вообще. Забрал бы свою долю вчера и свалил бы, – говорю я в ответ, замечая, как его челюсти начинают ходуном ходить.
– Ах да, – он наигранно бьёт себя по лбу и упирает руку в стену над моей головой. – Я совсем забыл. Теперь ты будешь отдавать свою долю лично мне. – И столько всего недосказанного в его словах, что у меня начинают плясать искры в глазах от напряжения.
Давление поднимается, точно.
– И какая же сумма будет теперь? – спрашиваю напряжённо.
– А я разве сказал что-то о деньгах? – Он снова вскидывает свою бровь, а у меня возникает просто невероятно сильное желание взять что-нибудь тяжёлое и огреть его. – И да, я с удовольствием оценю твои сиськи и задницу.
– Даже не мечтай! – рычу, закипая от злости.
– Знала бы ты, Люба, как я уже намечтал за эту ночь, – говорит Ветров и оттолкнувшись подходит к двери, открывая задвижку. – Так какие ты любишь цветы?
– Пошёл вон! – шиплю на него.
– Ну и ладно. Сам узнаю, – беспечно говорит Ветров. – До завтра, Люба.
Дверь за Ветровым закрывается, а я медленно оседаю на пол.
Ну что Любаш? Охренеть, как Новый год начинается?
Глава 6
– Мам, может, всё же в больницу? – спрашивает встревоженно сын, а я лежу под одеялом и не могу заставить себя встать.
Три. Три дня я не хожу на работу. И даже учесть, что сегодня Рождество, меня совсем не вдохновляет ни праздник, ни настрой сына отправить меня в больницу.
– Мам, – зовёт Глеб, засовывая голову в дверной проем.
– Сынок, я ещё денёк отлежусь и выйду на работу, – тихо говорю я сыну.
А сама мечтаю провалиться сквозь землю от стыда, что приходится обманывать собственного ребёнка.
– Ну хорошо, – тяжело вздыхает Глеб. – Я тогда пошёл. Сегодня тётя Оля открыла кафе, но она сама не справится. Хотя спасибо ей, что дала мне поспать… – Глеб говорит и говорит о том, что будет делать сегодня, а я вроде и слышу его, но не понимаю.
– Хорошо, сынок, – с трудом отвечаю я и снова