крест, с вырезанным именем Князя Святогора Игоревича, отправились обратно в Терем, где на поминальном обеде, что состоялся только в семь вечера, Сила, обратившись в медведя и натянув на себя цветастую тряпку, вместе с Кощеем совершал постыдные действа, то есть танцевал и кувыркался, ещё порыкивал и хлопал в лапы. И даже крутил обруч и жонглировал. У Кощея к тому моменту голос совсем сел, но он всё равно кидал злые шутки, танцевал, пел, пил и ел одновременно, и играл на домре. А ещё приставал к служанкам, носившим еду на столы и даже к замужним дамам, что сидели за столами.
Именно тогда Сила и увидел Мстиславу. В последний путь брата не провожала, у гроба ночью не находилась, похоронами не занималась. И складывалось такое ощущение, что ей было всё равно. Теперь она сидела во главе огромного стола, надменно смотрела на действо Скомороха, иногда посмеивалась, наполняя свой кубок сладким вином и закусывая фруктами и мясом. Глядя на неё, Сила ощущал гнев за то, что она пренебрежительно относилась к смерти единственного брата, и в тот же момент обожание, потому что несмотря на свои сто лет Мстислава была так красива, как красивы бывают только ведьмы. Вот ведь, из тощей девчонки выросла такая вот краса! Только диву и стоило дивиться. И тоской отзывались в душе те годы, когда Сила Медведь, ещё молодой, хаживал с Игорем Воевателем в славные походы и бил супостата. И демонов рубил. И жизнь тогда была другой.
И мёртвая Княгиня была тоже на поминальном обеде, правда она сидела в стороне, на высокой ступени широкой лестницы, переплетала свои волосы и иногда подпевала Кощею. Ей есть и пить было не обязательно, однако поднесённый слугой кумыс, Княгиня испробовала и вернулась к своему занятию. Несмотря на то, что Ольга была мертва, она выглядела, как живая. И только белесые глаза говорили о том, что в ней уже нет жизни.
– Наконец, всё закончилось, – пробубнил Сила, когда они с Кощеем ехали домой, тёмной ночью, совершенно уставшие и почти покойники.
– Ну, – просипел Скоморох, сидя рядом с ним на облучке и довольно оскаливаясь, – теперь мы богатые.
Он вытянул из кармана три пузатых мешочка, в одном из которых было серебро, а в двух других золото. Да уж, Мстислава Затворница, не пожадничала. Заплатила от души.
– Можно на неделю отпуск взять, – добавил Скоморох, пряча мешочки по карманам расшитого яркими лоскутками тулупа.
Сила кивнул. По сути похоронное бюро особых денег не приносило. А вот скоморошество Кощея, да. То на свадьбу пригласят, то на день рождение, то на именины, то на юбилеи… Каждый день у Кощея расписан так, что порой тот и дома не ночует. Иногда он один работает, иногда Силу тащит с собой. Сила все эти танцульки терпеть не мог, не для того он перевёртышем родился, чтобы в балагане плясать, но жизнь у них была такой. Мечи они сложили, а значит другим трудом надо на жизнь зарабатывать, да продолжать жить.
Когда, истопив баньку, помылись, а потом попили с мёдом чаю и спать завалились, Могильщик вдруг подумал о Мстиславе. Ну красива же! Так красива, что из головы не идёт.