придать ей устрашающий вид, но вместо этого вышло нечто уродливое.
А почему меня разыскивает стража?..
Воспоминание резко обретает чёткость, демонстрируя залитого кровью пожилого мужчину.
Правильно, я же нагрешил, когда убил того мздоимца-чиновника Харисса в столице… Он приворовывал средства, направленные на снабжение доблестных Теней. Импульсивность, даже глупость, но я не смог пройти мимо. Заставил его ответить за всё, и вот результат… К счастью, после нашего откровенного разговора государь обещал снять с меня все обвинения. Нужно только выполнить его поручение, делом доказав, что я достоин прощения.
Рядом с доской обнаруживается таверна, а возле неё – шумный забулдыга крайне сомнительного вида, чей запах ничуть не уступает жалкому облику. Он назойливо пристаёт к двум дамам. Сами женщины тоже выглядят порядком потрёпанными жизнью, но всё же намного опрятнее своего навязчивого собеседника.
Их длинные одежды искусно разрезаны в нужных местах, позволяя как скрыть, так и продемонстрировать отдельные элементы внешности – явно, чтобы набить себе цену. Этот приём выдаёт в них жриц продажной любви. Впрочем, даже они не заслуживают столь назойливого общества.
– Да говорю же, есть у меня деньги! – выпивоха старательно обшаривает карманы, не пропуская ни единого. – Щас, девки, погодите! Я хорошо заплачу!
– Эй, приятель, – окликаю я его, приближаясь с листовкой, зажатой в моей руке.
Бродяга оборачивается, мигом ощетиниваясь.
– Это ты мне, оборванец?! – угрожающе стискивает он кулаки.
Да уж. «Голодный тигр смеётся над тощим волком», – как говорила моя матушка.
На себя бы посмотрел для начала.
– Уважаемый, – улыбаюсь я, изо всех сил стараясь дышать пореже.
Амбре, исходящее от собеседника, крепчает с каждым моим шагом, и это отнюдь не аромат полевых цветов.
– Ответь на пару вопросов, а я подкину монет.
Для пущей убедительности многозначительно похлопываю по увесистому кошелю на поясе. Большую часть денег я предусмотрительно спрятал в кольцо-хранилище, оставив лишь самую малость.
– А, вон оно чё, – расплывается гуляка в довольной ухмылке. – Чего надо-то? Я тут местный, меня многие знают. Ба́ном кличут. А ты сам-то кто будешь? Чего хотел?
Небрежно роняю какое-то простецкое имя, автоматически закрепляя его в памяти.
– Ясно. Так чего хотел-то? – не унимается он.
Молча протягиваю ему смятую листовку, а сам отворачиваюсь, лишь краем глаза следя за реакцией. Женщинам тем временем жестом показываю, мол, проваливайте. Те только рады такому повороту. Напоследок стрельнув в меня многообещающими взглядами, ночные бабочки тут же испаряются.
– Кто это? – звучит мой вопрос, едва они скрываются из виду.
Цель простая – понять, насколько хорошо моё имя засветилось в окрестных землях, и что известно горожанам.
– А, дык это ж какой-то бандит, – хмыкает