и, казалось, старался всё испробовать и всё успеть. Лиза была очарована бурлящим блеском юности и незаметной мышкой наслаждалась наступившими в брате переменами.
Внезапно все изменилось. Брат исчез на целых три года, и Лиза вновь осталась предоставлена сама себе. Конечно, при ней всегда была чопорная, затянутая в извечно серое платье, мисс Мортон. Гувернантка успешно учила девочку английскому и французскому языкам, читала длинные проповеди о морали и этикете. По существу, она была единственным светским обществом молоденькой барышни. Поэтому, скорее от безысходности, чем от прилежания, Лиза была примерной ученицей.
Иногда, вместе с мисс, она встречалась с дочерями соседа-помещика Мещерского, такими же тихими и незаметными девочками, как и она сама. При встречах улыбались друг другу насквозь заученными улыбками и говорили степенно, как старые, обремененные детьми, матроны.
Лиза изнывала от скуки и не упускала случая, чтобы улизнуть от своей верной мисс. Находила, чем украсить свой досуг – скакала на лошади, оставив сопровождающего, старого дядьку Акима далеко позади, или, на худой конец, отправлялась на рыбную ловлю. Правда, удавалось ей это нечасто.
Она много читала – библиотека в имении была забита всевозможными тяжелыми фолиантами. А долгими зимними вечерами, когда глаза уставали от неизменного рукоделия при неверном трепетании свечей, старая нянька баловала девочку причудливыми сказками и жалобными тоскливыми песнями, сродни завывающему за стенами дома ветру.
Однажды зимним утром Митя приехал, не один: целая куча народа, разодетая в собольи шубы, расшитые тулупы; нарядные сани с медвежьими пологами; красивые кони, выдыхающие паром из трепетных ноздрей; потрясающие женщины и элегантные мужчины… все было ярко, необычно и празднично.
Брат небрежно чмокнул Лизу – замотанную по случаю мороза в невероятно огромную шаль – в щёчку и подтолкнул, как глупого щенка, в сторону самой ослепительной из прибывших женщин. Сказал:
– Моя сестра – Лиза.
– Можешь называть меня – Полина Александровна, – потрепав девочку по замерзшей щечке, снисходительно предложила дама.
Лиза не сумела ничего ответить. Она была вновь потрясена – Митя поразительно отличался от себя прежнего: исчезла его юношеская пылкость, а желание объять необъятное сменилось спокойной уверенностью.
Эта красивая дама… Полина Александровна, так и льнула к Дмитрию, никого не стесняясь. Благодаря этому Лиза смогла взглянуть на брата с неожиданного ракурса. Рассматривала самовольно изогнутые брови, суровые губы; слегка раздутые крылья носа придавали его лицу некоторую свирепость, особенно, когда он злился… а возникающая неожиданно улыбка стирала всю нарочитую твердость увиденного образа.
Почти желтые, волнистые волосы, которые брат не прятал под шапкой, не смотря на мороз, без конца привлекала внимание Полины, длинные тонкие её пальцы старались погладить, завладеть прядями… Из чего Лиза заключила, что они шелковисты