двенадцать чингизидов*, отказавшихся предать веру отцов и дедов ради ислама. Перебравшись сюда, Узбек вначале перенёс из Увека* в Мохши* столицу улуса* «Сартака», а потом разделил этот улус на два. В первом оставил прежнее название и вернул старую столицу – Увек*. Отделившую же часть, назвал именем царицы Нарчат, но на ордынский* лад. Образовался новый улус*, который стал называться «Наровчат»*. Вместе с тем, хотя в ярлыках* об этом молчали, но на период правления в Орде* Узбека*, Мохши* фактически превратился в столицу не только Наровчатского улуса*, но и всей необъятной Орды* в целом. Потом Узбек, провозгласил в этом городе ислам государственной религией Орды*. Но когда он умер, его сын Джанибек, вместе с матерью Тайтуглы-хатун, вновь вернулись в Сарай*, а Мохши* стал постепенно ветшать. Лет пять назад, за этими стенами пытался укрыться очередной свергнутый ордынский хан Тагай. Но следующий, очередной правитель Орды* Арабшах, взял эту крепость приступом. Он убил Тагая и разрушил город. После этого, Мохши* восстанавливается до сих пор. Вот такая удивительная история этого города, пережившего и взлёты, и падения.
За увлекательным рассказом Дархана, время пролетело быстро, и путники подъехали к тораку* нойона*.
– Действительно сарай*! – с задором восхитился Камол ад-Дин.
Из ворот торака* показалась очень красивая, стройная девушка, одетая в национальный наряд. Она, улыбаясь приятной улыбкой, подошла к Дархану.
– Знакомься! – предложил тот Камол ад-Дину, – Это и есть тот самый весемесь садомочи*, о котором я намекал. Моя сестра Ламзурь. В моё отсутствие, она полновластная хозяйка этого сарая*. Так что, как говорится, прошу любить и жаловать.
– Салям алейкум! – поприветствовал незнакомку посланец, а затем представившись, добавил, – Камол ад-Дин, можно просто Камол. Рад познакомится со столь прелестной красавицей, сияющей как яркая звезда на летнем голубом небосводе.
– Ваалейкум, – ответила девушка, повидимому имевшая представление об мусульманском этикете, – Я рада, что у моего брата, такие прекрасные друзья.
– Сожалею, но я должен вас покинуть, – стал виновато оправдываться Дархан, – Меня ждёт куч*. Если сумею освободиться, ещё застану вас здесь, если нет, проводишь её до селения один, – закончил он, обращаясь уже к Камол ад-Дину, – И не вздумай обидеть сестрёнку, иначе, достану, хоть из под земли.
Сказав это, Дархан стегнул своего коня и ускакал в город. Камол ад-Дин и Ламзурь остались одни.
– Пойдём в горницу, – пригласила она посланца внутрь торака*. Ты, наверное, очень устал, пойдём, помоешься с дороги, а я тебя накормлю.
Следом за Ламзурь, Камол ад-Дин вошёл во двор торака*, держа за уздечки двоих скакунов. Во дворе были заняты хозяйственными работами несколько бедновато одетых людей. Повидимому, это была челядь* Дархана, про себя подметил посланец*. Внешне, они никак не походили