знать и полном замысле самаркандца. Поэтому, у него оставался без ответа и другой вопрос – зачем Бури вёз с собой в этот шевырляйский лес тот пакет, что теперь лежит на столе, перед князем и его воеводой? О содержании данного письма Буге также не было известно. Ему оставалось теперь только одно, продолжать играть с этими урусами* «в тёмную», то есть ссылаться на перепутанный тем «доброхотом» пакет, а там «куда кривая вывезет». Если в этом же письме окажутся те же сведения о готовящейся войне, которые Бури просил Бугу передать урусам*, но с другим донесением, написанным рукой этого неудачника Игната, то можно считать, что Буге, на этот раз, невероятно повезло. Урусы*, по крайней мере, оставят его в живых.
– Долго ты ещё, будешь играть в молчанку? – прервав затянувшуюся паузу, спросил Боброк у Буги, – Что ты на этот раз скажешь в своё оправдание?
– Вероятно самаркандец, который меня сюда послал, перепутал пакеты, – начал рассуждать Буга, – Другой причины я предположить не могу. Но почему вы мне не верите? Я говорю, сущую правду, клянусь господом! Что мне ещё сделать, чтобы вы, наконец, мне поверили? Мне легче было выбросить этот пакет, и никто бы ничего не узнал, да и у меня бы не было никаких проблем.
– Уточни сначала, каким господом? – перебил его Боброк, – А ещё нам уточни вот что. В каком таком месте, наш похищенный дружинник, писал под диктовку твоего самаркандца это послание, и как вы с ним в то место попали?
– Я принадлежу той же вере, что и вы, – начал оправдываться Буга, – А послание, ваш дружинник писал в стане* разбойника Кудеяра, что в тонбовских* лесах и болотах. Когда в прошлый раз мы отправились из Москвы, этот Игнат был ранен тамошними волками, потому его и оставили у Кудеяра, чтобы вылечить. На этот раз, мы с самаркандцем Бури вернулись в тот стан* ещё раз. Там мы и нашли уже выздоровевшего, вашего дружинника. Он у разбойников выращивает в ямах волков, а те, сдирают с них шкуры и продают, в том числе вам и за кордон. Шкуры у тех зверей ценные. А попали мы в этот раз, по велению главного самаркандского посланника Камола, что тот раз приводил миссию в Москву. Мне было велено, после Кудеяра, следовать сюда, а Бури остаться там, чтобы ждать указаний Камола. Тогда Бури и велел Игнату написать это послание, что бы вы это чтиво, сами прочесть смогли.
– Так значит, второго самаркандского посланника Бури зовут? – уточняя, молвил Боброк, – Послание это, Игнат при тебе писал?
– Нет. При его написании я не присутствовал, и даже не знал, что это именно он его написал, пока тот, ночью, перед моим отъездом, сам мне о том не поведал, – ответил Буга.
– А в Москву тебя на этот раз, зачем Камол решил послать? – не унимался воевода.
– Cобирать сведения о туфангах*, – выпалил Буга и осёкся. Ему не нужно было упоминать о туфангах*, что могло для него трагически кончиться. Буга с ужасом посмотрел на князя с воеводой. Эта реплика не осталась незамеченной всеми присутствующими. Они, с какими-то странными гримасами, переглянулись между собой.
– И опять,