не покупать для нее. Я сказал: «Поздно, подарок ждет своего часа». Она была приятно удивлена, что я так заблаговременно позаботился об этом. Рассказала, что Р. пригласил ее вечером на встречу. Она не знает, чего от него ожидать. Я не отговаривал ее от свидания с ним, понимая, что должен честно сражаться за ее сердце, чтобы она не сомневалась в своем выборе.
В зоне вылета Б. переписывалась с человеком, который, как она сказала, не выполнял взятые на себя обязательства. Она не хотела раскрывать подробности, упомянула только, что он задерживает выплаты по их общему бизнес-проекту. Мой телефон почти разрядился. Я пытался среди кучи вещей в рюкзаке отыскать ее пауэрбанк. Она просила прекратить рыться у всех на виду. Сказала, что все я делаю не к месту и вообще очень ее разочаровал: не амбициозен, не хочу уезжать из страны, использовал эту поездку, чтобы заняться с ней сексом, причем ужасным. И подытожила: все последние дни ей приходилось делать над собой усилие, чтобы терпеть мое общество. Я ей не верил. Она была не настолько хорошей актрисой, чтобы так искусно притворяться. Всего час назад в ее глазах была искренняя радость.
Наш рейс был с ночной пересадкой в Москве. После взлета я стал читать ее любимую книгу. Хотел показать Б., как мне важны ее интересы. Ей понравился мой жест. Она обняла меня за руку и тоже читала со мной. Ей импонировало мое сосредоточенное выражение лица. Я часто расплывался в улыбке в ее присутствии, за что Б. называла меня блаженным. Однако ей больше нравился мой серьезный вид. Перед посадкой я потерся носом о ее щеку. Она ругалась, что я постоянно стираю ее косметику.
В транзитной зоне я зашел в туалет. Взглянув в зеркало, ужаснулся: на носу вылез огромный белый гнойник. Вероятно, он появился из-за частого соприкосновения с тональным кремом на лице Б. После того как привел себя в порядок, я поинтересовался у Б., почему она мне не сказала об этом. Могла же хоть намекнуть, чтобы я посмотрелся в зеркало.
– Я тебе не мамочка. Взрослый мужчина сам должен следить за своим видом.
– Если бы я заметил у тебя такое, то сказал бы.
– Говорить о таком женщине бестактно. У тебя нет моральных принципов.
– О чем ты вообще? Я все эти дни стараюсь тебе угодить.
– Да ты о себе только думаешь. Жил с бабой для своего комфорта. Даже когда встретил меня, продолжал жить.
– Мы же все это обсуждали.
– Ага, чтобы не обидеть чувства ее доченьки. Она уже кобыла взрослая, рожать может в таком возрасте.
– А при чем тут возраст? Человек, взрослея, что, чувствовать перестает?
– То есть о ее чувствах подумал, а о моих нет?
Этот деструктивный диалог продолжался еще какое-то время. Однако от всех моих доводов Б. только отмахивалась. Когда мы поднимались в самолет, я приобнял ее и сказал, что все равно буду за нее бороться до конца. В самолете она сидела, отвернув от меня голову. Я умолял ее простить меня. Держал ее за руку, обещал, что все исправлю. Ей не нравилось, что люди вокруг слышат мои слова. Она сняла