с недоумением: почему я столько времени провел у отца? Однако от меня пахло сидром, что подтверждало правдоподобность моей версии. Но я боялся, не пахнет ли от меня еще и женским парфюмом. Пришлось сделать сердитый вид, какой у меня часто бывает после посиделок с отцом, чтобы побыстрее уйти в душ.
А. соскучилась, начала узнавать, как прошел день. Я рассуждал вслух, что когда Анна закончит учебу, скорее всего, останется в Питере. Говорил, что для А. это шанс поменять жизнь, сделать ее ярче с переездом. Просил не ориентироваться на меня. А. была обескуражена. Она подумала, это мой отец настраивает меня уйти от нее.
Уже лежа в постели, она отправила мне сообщение: «Солнышко, мне никогда в жизни не было так тепло, счастливо, легко и вдохновляюще, как с тобой, потому что я знаю, что меня дома ждешь ты». От этого меня еще больше терзали муки совести. Я не мог спать.
В канун Рождества, закрывшись в комнате под видом работы, я до обеда просматривал сайты ювелирных магазинов: искал подвески, напоминающие узор аммонита. К моему счастью, я быстро нашел что хотел.
А. с дочерью ближе к вечеру решили устроить шопинг. Я пошел с ними, чтобы в очередной раз не давать повод для подозрений. К тому же мне хотелось обновить гардероб.
Мы разделились. Я отправил их по женским магазинам, а сам отошел подальше, чтобы позвонить отцу. Мне нужно было переехать на первое время к нему в пустую квартиру. Вглядываясь в панораму города с последнего этажа, я объяснил ему ситуацию. Он обрадовался, что наконец у меня появилась молодая женщина с перспективой появления у него внуков. Я чувствовал себя заговорщиком.
Спустя пару часов мы пересеклись с А. Я в примерочной выбирал джинсы. Она приносила мне другие модели и размеры. Мне трудно было смотреть ей в глаза. Я прятал за пазухой камень, которым готовился ее ударить. И сам же испытывал боль от этого. Я рассчитался и пошел в другой торговый центр, подальше от А. Прогулочная улица была залита светом витрин и ночных огней. Оживленно общались люди. В переходе музыканты играли рождественские хиты. Было очень тепло для января, а я не мог дышать, пытаясь сдержать слезы. А. была открыта ко мне всей светлой душой, поддерживала, когда у меня были проблемы, заботилась обо мне, когда я болел. С ней я мог разделить свои интересы. Она понимала меня с полуслова и по-настоящему любила.
Праздничная суета вокруг не вызывала у меня никакой радости. Хотелось закрыться дома в темной комнате в тишине. В трамвае я воткнул наушники, включив лютый металкор, чтобы выйти из этого состояния. Не помогло. Под “Dancing with the Dead” Crown The Empire слезы бесшумно стекали на распахнутый пуховик. Я повернул голову в сторону окна, чтобы никто не видел мое состояние, и выжал громкость на максимум.
Вернувшись домой один, я позвонил Б. Ее звонкий игривый голос был словно с теплого пляжа, где не знают о моей вьюге. Она назвала меня претендентом на ее сердце. Для нее начиналась веселая пора ухаживаний, а я находился в эпицентре эмоциональной драмы. Раньше со мной не случалось такого, чтобы буря в душе соседствовала с благоденствием.
А.,