и не отошел, и не ответил. Он смотрел на происходящее, как завороженный, и чувствовал смятение и боль. Сердце щемило. Если бы Помощник не приказал всем оставаться внутри помещений, он, наверное, выбежал бы на улицу и постарался самостоятельно утихомирить мятежников.
Но реальная сила, способная их утихомирить, появилась очень быстро. Всего пара витрин разбилась к тому моменту, когда на улице появились патрульные, в песочного цвета форме, с силовыми щитами и пистолетами в боевой позиции. Громко зазвучал текст, видимо с дрона, призывающий забастовщиков бросить оружие и сдаться. Те из мятежников, кто был ближе всех к появившимся патрульным, развернулись от витрин, обратили оружие против силовых щитов и моментально превратились в кучки пепла на каменной дороге. Пистолеты патрульных генерировали высокоинтенсивную материю, которая в зависимости от цели прожигала насквозь, если это была твердая неорганика, или сжигала дотла, если органика.
Юст охнул и закрыл лицо руками, отвернувшись. Занавеска задернулась. Аг, воспользовавшись моментом, приобнял его за плечи и отвел вглубь комнаты.
Они не видели, как еще пара забастовщиков, вооруженных примитивными огнестрелами, также решила опробовать их против щитов Патруля и подверглась той же участи. Остальные дрогнули и отступили. Самые нерасторопные были немедленно задержаны и перевязаны в верхней части туловища, с прижатыми к груди руками, смирительным жгутом, который, будучи замкнут двумя концами в замок, уменьшал свою длину при попытке его разорвать, и причинял сильные страдания особенно буйным пленникам. Несколько мятежников обратились в бегство, и с десяток патрульных кинулись за ними.
– Как это ужасно, – прошептал Юст. Теперь он стоял в глубине комнаты перед столом и невидящим взглядом смотрел в стену. – И главное, зачем?..
– Ты же знаешь, что рационального ответа на этот вопрос нет, – тихо ответил Аг, переглянувшись с Юной.
– То, что сейчас произошло, перечеркивает всю мою работу. Все было зря. Если до сих пор происходят такие дикие вещи, все, что я делал, оказывается напрасно.
– Нет, Юст, ты не прав, – сказала Юна. – Ты не должен винить себя. Если уж на то пошло и мы хотели бы обвинить кого-то из специалистов, то это были бы генетики и только они. Они до сих пор не умеют отключать ген тяги к свободе и территориальной экспансии у нашего народа.
– А когда они научатся, то это будет уже не наш народ, – тихо дополнил ее слова Аг.
Свободное время гражданин Лиги Содружества должен был проводить в обществе. Даже если ему хотелось что-то почитать или посмотреть, а уж тем более позаниматься спортом, социально одобряемым выбором считалось прийти в подходящее общественное место и делать это там. Граждане подталкивались к тому, чтобы как можно больше общаться друг с другом. Они должны были быть «все для всех» – как звучала краткая форма лозунга «Каждый для всех, все для каждого», и, осознавая свою исключительную ценность (уникального оранжерейного цветка),