ним с высоты были видны вершины шатров и пирамиды тюков с товарами, сложенных караванщиками, чтобы переждать бурю.
– Это там, – показал вперед Абу Барак и похлопал по шее нервно фыркающего верблюда.
– Я вижу, – ответил визирь, прислушиваясь к себе, потом спросил: – Ты что-нибудь чувствуешь?
– Нет, – покачал головой воин.
– Голоса начали звучать, когда мы дошли до подножья бархана, – сказал стоявший рядом разведчик.
– Я тоже пока ничего не чувствую. Поступим так. Вы останетесь здесь. Я медленно начну спускаться вниз по бархану. Если что-то почувствую или увижу, сразу поверну обратно. Вы отсюда наблюдайте за лагерем. Если что-то увидите, если почувствуете что-то странное, ударьте мечами по щитам. Если я дойду до лагеря, не позову вас и не вернусь, ждите меня до полудня. Потом возвращайтесь в лагерь и расскажите обо всем, что видели, халифу, да хранит его Всевышний.
Прошептав молитву, аль-Фадль медленно пустил своего верблюда вниз по склону. Животное двигалось осторожно, иногда приседая на задние лапы и скользя вместе с оползающим песком. Когда половина расстояния была пройдена, визирь вдруг почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Словно некто невидимый, но могущественный и властный с любопытством оценивающим взглядом наблюдает со стороны за тем, кто осмелился нарушить его покой. Он оглянулся и посмотрел на всадников, стоящих на гребне бархана. Один из них помахал ему рукой, словно стараясь приободрить.
Немного постояв, чтобы успокоиться, аль-Фадль дернул поводья верблюда. Животное, несколько раз недовольно фыркнув, закрутило головой, но вперед не сделало ни шага. Он вначале легонько, потом сильнее хлестнул его по боку прутом. Никакой реакции. Верблюд нервно сопел и стоял, как вкопанный. Визирь еще раз обернулся, помахал рукой тем, кто остался на вершине бархана, давая знать, что с ним все в порядке, и спешился.
По щиколотки увязая в песке, он спустился к подножью высокой дюны.
Пока все внимание визиря было сосредоточено на том, чтобы удержать равновесие на крутом склоне, ему было не до того, чтобы разбираться в собственных ощущениях. А они изменились. Отдышавшись и осмотревшись, аль-Фадль вдруг заметил впереди мираж, возникший в воздухе над небольшим барханом, отделяющим его от стоянки. Оазис, окруженный пальмами, через которые просматривалось поросшее камышом и осокой озерцо или болотце. Он тряхнул головой. Мираж колыхнулся, но не пропал.
Собравшись с духом, визирь сделал шаг вверх по невысокому бархану, отделявшему его от стоянки каравана. В этот момент он услышал шепот. Он действительно был на незнакомом языке, но слова оказались понятны. Их смысл поднялся откуда-то из глубины сознания и захватил его сущность.
«Опасности нет. Иди вперед», – настойчиво шептал кто-то внутри его головы, и аль-Фадль пошел.
В голове зазвучала приятная успокаивающая мелодия, словно десяток юных дев играли на лютнях и флейтах, чтобы сделать подъем по сухому песку более приятным. В ногах появилась необычайная легкость. Утренние краски вокруг